«Здесь начинается ад»

Полковник раздельно, почти по слогам, произнес последние слова:

– Шишкин, доложите обстановку.

– Южный берег реки Явонь немцами сильно укреплен. Дзоты. Закопаны танки. Окопы в полный профиль. Вдоль берега дорога Демянск – Старая Русса. По дороге курсируют бронетранспортеры. В лесистых участках – дозоры по пять-семь солдат. Саму дорогу постоянно чистят мирные жители из Демянска, Доброслей, Игожево и других населенных пунктов. Разведка обнаружила, что в Игожеве расположен штаб восемьдесят девятого полка и семьсот седьмого штрафного батальона. И какой-то генерал…

– Это когда Малеев там генерала обнаружил? – удивился Латыпов.

– Позавчера еще, товарищ полковник! – ответил майор Шишкин. – Лежали в засаде, наблюдали, как старик в штанах с лампасами зарядку делал. Взяли ефрейтора из дозора, но тот помер случайно, прежде чем о генерале рассказал.

– Случайно? – засмеялись командиры.

– Перестарались, – буркнул начштаба. – Виновные наказаны.

– Как? – спросил Латыпов.

– Трое суток гауптической вахты с отсрочкой приговора до окончания операции, – продолжил Шишкин. – В Демянске же, как минимум, два батальона пехоты, плюс полк СС дивизии «Мертвая голова», плюс шесть батарей ПВО у аэродрома… Считаю целесообразным выступать на Игожево.

«Если идем под Игожево – это шанс Гринёву отвертеться от ответственности…» – подумал Мачихин и посмотрел на своего комбрига.

– Демянск нам сейчас не взять, – внезапно сказал Тарасов. – Моральный дух в бригаде – ниже бруствера. Голодные, истощенные, ни одного полноценного победного боя. И вот еще… Что штаб фронта скажет по поводу изменения плана?

– Самодеятельности не будет, – отрезал Латыпов.

– Это хорошо, – буркнул Тарасов и, не удержавшись, покосился на Гринёва. Тот сделал вид, что не заметил намека. Только потер плечо и поморщился.

– Если штаб фронта добро не даст, атакуем Демянск всеми силами с юго-запада, – Латыпов тоже сделал вид, что ничего не заметил.

Добро было получено.

Через час.

Еще через час десантники вышли из лагеря в сторону деревни Игожево. Первым шел батальон под командованием капитана Жука. Батальон должен был оседлать дорогу Демянск – Старая Русса и создать коридор для прохода всей бригады на юг. Усилили его пулеметной ротой и ротой разведки.

А с полевого аэродрома эвакуировали еще пятнадцать человек.

* * *

Коридор пробить удалось. Небольшой – шириной всего восемьсот метров.

И ждали подхода бригады, отбивая одну атаку за другой. На дороге уже горел немецкий танк и три бронетранспортера. Поле было усеяно фрицами. Приданные первому батальону разведчики даже умудрились взять в плен немца, оказавшегося шарфюрером из дивизии СС «Мертвая голова». Ну или «Тотенкопф», если хотите.

Немец был здорово напуган, когда его допрашивали – злые, небритые, осунувшиеся лица русских не обещали ничего хорошего. Выяснить у шарфюрера удалось немного. Атаки здесь немцы не ожидали. Более того, надеялись, что советские десантники уйдут обратно, в болото, где их можно будет блокировать и уничтожить. А тут неожиданный бросок русских там, где их не ждали. Но теперь эсэсовцы подтягивают резервы, силами до одного полка. И ждать их нужно с минуты на минуту.

Поэтому комбат Иван Жук грязно ругался на связь и требовал от радиста вызывать и вызывать штаб бригады. Но Тарасов не отвечал.

На мат Наташа не реагировала. Уже привыкла. И когда немца расстреляли, тоже была спокойна. Просто не обратила внимания на сухой, негромкий выстрел пистолета. А может, и просто не услышала, привыкла к стрельбе.

– Небо светлеет… – опять ругнулся Жук. – День ясный будет, скоро фрицы авиацию кинут.

– Кердык нам тогда, капитан, – спокойно посмотрел на восток комиссар батальона Куклин. – Но без приказа отходить не имеем права.

– Да знаю я, комиссар. Иди лучше бойцам объясни – почему они тут гибнут ни за что!

Куклин, уже пошедший было к позициям, остановился и посмотрел на Жука:

– За Родину, капитан, за Родину.

Капитан отвернулся и зло сплюнул. За Родину не погибать надо. За Родину побеждать надо.

Вдруг с западного рубежа прорыва закричали:

– Комбат! Где комбат? Связной из штаба бригады!

Капитан бросился навстречу бойцу.

Он протянул Жуку лист, вырванный из блокнота, на котором неровными карандашными каракулями было начеркано:

«Батальону отходить на старую базу. Обеспечить эвакуацию раненых с аэродрома. Продолжать громить гарнизоны противника. Мачихин». Подписи Тарасова почему-то не было.

– Что там происходит, комбат, как думаешь? – спросил Жука Куклин, когда батальон стал отходить в лес. Сумерки уже таяли под первыми лучами мартовского солнца.

– А черт его знает. Начальство друг с другом дерется, а мы с врагом. Вот и весь сказ, комиссар.

Куклин попытался что-то сказать, но не успел. Пулеметная очередь разорвала воздух над головами десантников. Жук оглянулся. К месту боя подошла колонна грузовиков, из которых выпрыгивали эсэсовцы в белых куртках. Затем надевали лыжи и бросались в погоню за уходившим батальоном.

«А грамотно в цепь разворачиваются, быстро! – машинально ответил он. – Хорошо, что мы успели с поля уйти…»