Здесь песок чище

Вместо того чтобы отменить операцию "Пересмешник", которая могла быть "засвечена", в нее срочно внесли поправки и стали ускоренно готовить другого человека "Альфы", на этот раз из Нью-Йорка. ЦРУ использовало людей с Севера, которые были мало известны кубинской эмиграции, когда хотело особо засекретить операцию. Вербовка была проведена в центре Линкольна. Человек согласился, но попросил, чтобы остальных участников группы он подобрал сам из числа пользующихся его полным доверием и живущих в районе Нью-Йорка. В конце концов ЦРУ одобрило состав новой группы: Сильверо Родригес из "Альфы" в Нью-Йорке, Теодоро Чавес, рабочий метро, и его сын Франк Чавес, инженер-электронщик, проживающий в Манхэттене. Управление поначалу стало возражать против последнего, который проходил в ФБР по делу о торговле наркотиками, но в конце концов согласилось после того, как само посадило его на крючок. Вся троица прилетела на самолете в Пенсаколу, где приступила к интенсивной подготовке. Дайнас часто посылал своего человека проконтролировать ее ход. Инструктор по-настоящему верил в то, что он готовит группу для запуска ракеты. Он и не предполагал, что участвует в подготовке балаганного номера, а потому работал всерьез и страшно скандалил, если что-нибудь не ладилось. Каждый день он начинал словами: "Убивать на войне — это искусство. Я научу вас убивать и возвращаться живыми". Ему и в голову не приходило, что завершающий этап "Пересмешника" предусматривал ликвидацию "убийц".

ФИДЕЛЬ КАСТРО

Через оконное стекло в комнату проникали лучи солнца, зарождался ясный, по-кубински мягкий зимний день. Фидель Кастро стоял у окна, его руки были скрещены за спиной. Он задумчиво смотрел вдаль.

— Разрешите? Товарищ, которого вы ждете, прибыл.

Кастро повернулся:

— Пусть войдет.

Вошедший, одетый в штатское, вытянулся по стойке "смирно" и попросил разрешения доложить важный вопрос. После разрешающего жеста он заговорил, стараясь излагать дело кратко, но четко и уверенно:

— Информация не вызывает сомнений. Они собираются взорвать здание театра с помощью ракеты. И снова для прикрытия намерены использовать эмигрантов.

Фидель Кастро погладил бороду. Слегка нахмурившись, он бросил задумчивый взгляд куда-то в сторону, будто стараясь найти объяснение столь абсурдному решению.

— Они, должно быть, совсем потеряли разум, если не думают о невинных жертвах, которые могут быть. Им недостаточно преступлений, совершенных по всему миру. Слепцы, они не понимают, что революция необратима. Даже если убьют всех нас, им все равно уже не ликвидировать ростки свободы, пустившие корни на нашей земле. Да разве им это понять! Они тогда перестали бы быть собой!

— Что нам следует предпринять?

— Мы должны выполнить принятое постановление. Программа не подлежит никаким изменениям. Нужно отмобилизовать все средства обороны. Посмотрим, осмелятся ли они тогда. Пусть увидят, что революция умеет защищаться. Они нас, конечно, свирепо ненавидят из-за своих провалов. Сколько же злобы у них накопилось против тех, кто соберется на съезд… Взять хотя бы Во Нгуен Зиапа, сколько они охотились за ним в джунглях, пытаясь заманить в ловушки, как хотели уничтожить его, и сколько раз он оставлял их в дураках. Им было мало позора совершенной агрессии, они добавили позор поражения и трусливого бегства, а теперь хотят совершить новое преступление. Мы предпримем всевозможные меры. В конечном счете их вновь ждет позор. Им не удастся застать нас врасплох. Можешь быть спокойным. Что касается нашего человека там, то пусть возвращается. Полагаю, что это будет самым разумным. Как это сделать, вы знаете лучше меня. Координируйте свои действия с военными и товарищами, которые ведут подготовку съезда. Используйте все силы обороны. Пусть не останется без прикрытия ни одна пядь земли, моря или воздушного пространства.

— Так точно! Разрешите идти?

Фидель Кастро махнул рукой в знак прощания.

ЖАЖДА РЕВАНША