Здесь песок чище

Упоминание американского города немедленно открыло доступ к его превосходительству сеньору послу, крупному, заплывшему жиром седеющему человеку, мало похожему на дипломата.

— Слушаю вас.

— Я Сантос, Хосе Сантос.

— Очень приятно. Какое у вас дело?

— Мне кажется, что вам обо мне должно быть уже известно.

— Я сожалею, но, по правде говоря, ваше имя мне ничего не говорит, если вы, конечно, не расскажете более подробно, в чем дело.

— Обязательно! Я пришел к вам от имени Хулио Солорсано, офицера ДИНА. Понимаете?

— Солорсано? Я, кажется, знаком с каким-то Солорсано, но сразу не припомню. Он живет во Флориде?

— Нет, это полковник из ДИНА.

— А что такое ДИНА?

Чино понял, что его водят за нос. Он собрал в кулак все свое терпение.

— Вы не знаете, что такое ДИНА, ваше превосходительство?! Я имею в виду разведывательное управление Чили.

— А… Оно так называется? Я. этого не знал. Но, к сожалению, среди военных я не знаю никакого Солорсано, тем более полковника из разведки. Я вообще никого там не знаю и никак с ними не связан.

— Он должен был сообщить вам…

— Очень сожалею, сеньор, но я всего лишь чиновник министерства иностранных дел, дипломат. У нас нет никаких дел с разведкой. Кроме того, я совершенно не знаком с человеком, которого вы называете.

— Конечно, ваше превосходительство, вы занимаетесь исключительно дипломатическими вопросами, я и пришел поговорить с вами как раз по такому вопросу. Однако я ожидал, что все уже предварительно согласовано с вами.

— Если это вопрос дипломатический, то, пожалуйста, объясните мне, в чем дело, чтобы я знал, насколько в моих возможностях решить его. Если я в состоянии, то с большим удовольствием…

— Я кубинец, политический эмигрант, проживаю в Майами, штат Флорида, член антикоммунистической организации "Альфа-66", которая борется за изгнание коммунистов с Кубы. Следовательно, мы придерживаемся с вами одной идеологии. Так вот, сейчас в Соединенных Штатах все более склоняются к менее радикальной политике в отношении коммунизма, особенно в отношении кубинского коммунизма. В этих условиях знакомый чилийский офицер из ДИНА, о котором я говорил, предложил мне помощь. Он сказал: "Приезжай в Чили. Я помогу тебе. Ты будешь жить в моем доме. Я использую свое влияние, чтобы помочь тебе". Хулио Солорсано всего несколько часов назад но телефону подтвердил мне свое обещание.

— Вы должны войти в мое положение, сеньор. У меня нет никакой информации на этот счет. Что поделаешь? Хотя у меня и нет инструкции, но я думаю, что вы, как политический беженец, проживающий в Майами, не можете претендовать в Сальвадоре на получение политического убежища в Чили.

Чино понял, что его превосходительство не уступит, и прибег к помощи нового аргумента:

— О’кей. Вы должны исполнять свой долг. Я не буду больше настаивать, но хотел бы попросить у вас об одной личной услуге. Мой чилийский друг сказал, что, если возникнут трудности в посольстве, мне следует попросить о встрече с военным атташе. Это можно сделать?

— Конечно. Я сейчас его позову. Дай бог, чтобы вы решили свой вопрос.

Через несколько минут Чино предстал перед чилийским военным атташе в Сальвадоре. Это был грузный человек низкого роста, несколько похожий на Пиночета, с бегающими глазками и усиками на манер Гитлера.

— О’кей, — сказал он, терпеливо выслушав объяснения кубинца. — Ваша просьба кажется мне разумной. Я лично проконсультируюсь с Чили, назвав упомянутых вами лиц. С моей стороны, естественно, нет каких-либо возражений. Все, что я могу сделать для вас…

— Сколько потребуется времени на консультацию?

— Дипломатическая почта обернется за неделю. Я могу гарантировать вам, что мой запрос будет отправлен с первой же почтой. Однако ответ зависит не от меня.

— Но есть и другие линии связи!

— Вопрос не настолько срочный, чтобы прибегать к ним. Если в течение недели мы не получим ответа, я обещаю вам использовать более быструю линию связи.

— Я вам буду очень благодарен.

Военный атташе дружески попрощался:

— Мне было очень приятно… Ганс Бостельман к вашим услугам.

В тот момент Чино не знал, что он разговаривает с полковником из ДИНА, резидентом чилийской разведки в Центральной Америке. Однако он не обольщался на счет дружеского тона и вежливости офицера. Он возвращался в отель с чувством, что Ганс Бостельман был в курсе дела и действовал согласно инструкции. Видимо, она предусматривала проверку его, Сантоса, перед вербовкой. В дальнейшем это подтвердилось. В течение недели он был предметом постоянного внимания "наблюдателей", которые появлялись то и дело, чтобы уточнить нужные им детали или следить за его передвижениями. Работали они довольно грубо и быстро обнаруживали себя, попадая в ловушки, расставленные Чино. Конечно, не всегда можно было сказать наверняка, кто из подозрительных лиц принадлежал к числу сотрудников чилийской разведслужбы.

Однажды вечером в ресторане к Чино подошел незнакомый человек и попросил разрешения сесть с ним за столик.

— Здесь много свободных мест, но если вы предпочитаете этот столик, то садитесь.

— Спасибо, платить буду я. Кто ты по национальности?

— Пуэрториканец.