Здесь песок чище

— Что? Вы верите красной пропаганде, которая называет хунту фашистской?

— Не в этом дело. Если мы ввяжемся в какие-то проблемы в других странах, то ко времени вступления на Кубу нас обойдут другие группировки, а мы окажемся на втором плане.

— Вы имеете в виду решающий час раздела, так ведь? — произнес иронически янки. — Есть много различных способов выйти на первое место. Вы проявляете недальновидность и не знаете о существовании прекрасной возможности. Я постараюсь разъяснить ее вам, чтобы вы запомнили раз и навсегда. Новое кубинское правительство, естественно, будет находиться под нашим влиянием. Кого мы поставим на ключевые должности? Тех, кто больше отвечает нашим интересам. Но мы никогда не дадим им полномочий самим решать этот вопрос. Это сделаем мы. Подумайте хорошенько, вы не единственные и, может быть, не одни только вы сможете выполнить то, чего требует сложившаяся обстановка. Я приведу вам один пример. Что вы можете сказать о тех, кто просит снять блокаду Кубы?

— Ими же движет не чувство патриотизма, они хотели бы попросту торговать на мирных условиях.

— Да, конечно, в то время как вы это делаете путем военных действий… А что вы думаете о тех, кто хочет возвратиться и встретиться со своими родственниками? Семьи разделены уже много лет. Вы им говорили: "Подождите немного, мы очистим остров от красных и вернемся на Родину". Но вы не выполнили своего обещания. И теперь это служит им оправданием для поиска других путей. А вы не думали над тем, что Кастро, узнав об этом, повернет дело в свою пользу?

— Кастро никогда не пойдет ни на какое соглашение с нами. Он как-то сказал, что нас разделяет море крови.

— Он имел в виду вас: тех, кто стал на путь насильственных действий. А в будущем он сможет опираться на тех, кто находится в крайней оппозиции к насилию, на людей, занятых работой, домашними заботами, но мечтающих подышать родным воздухом и попасть в объятия родных. Кастро может повлиять на них. И он уже делает это. Они слушают его речи и знают о тех законах, которые вступают в силу на Кубе. Мы все это видим. Я не думаю, чтобы Кастро добился радикальных изменений, но уверен, что нам следует, как говорится, держать порох сухим и оказывать ему сопротивление там, где возникает фронт борьбы. Если мы ограничимся только кубинской территорией, то провалим все дело.

— Следовательно, вы считаете, что после стольких лет борьбы и насилия кубинцы будут смотреть без всякой ненависти на тех, кто, убедившись в бесперспективности возвращения с помощью силы, станет на путь мирного сосуществования?

— Ненависть в этом случае может рассматриваться как необходимость. Если не будет причин, ее порождающих, исчезнет и ненависть… не будь ненависти — вы окажетесь в изоляции.

— Что же, мы обречены?

— Мирным или другим путем, все равно отношения эмиграции с Кубой проходят через наши руки. И здесь мы рассчитываем на тех, кто активнее других поддерживает нашу политику.

— Вы меня, с одной стороны, вдохновляете, а с другой — лишаете всякой надежды. Мы говорим о новых операциях и о том, что, пожалуй, тоже можем оказаться в изоляции.

— Вам следует принимать мир таким, каков он есть, быстро меняющимся, и тогда вы все отлично поймете.

— Я вижу, что здесь речь идет о торговле мирными условиями.

— Есть противники "Альфы", которые утверждают, что вы наживаетесь на военных операциях, на гибели людей и что сейчас вы не в состоянии оставить этот путь, который приносит вам также дивиденты.

— Вы сами сказали, сеньор Балдавиан, что это говорят враги. Поэтому в основе нашего сопротивления лежит моральная ответственность за погибших и попавших в кубинские тюрьмы.

— Прекрасно сказано! — сказал агент ЦРУ, рассмеявшись. — Я совсем забыл, что передо мной мастер публичного слова. Не заставляйте меня разочаровывать вас. Хотите знать кое-какие новости о ваших потерях и о тех, кто находится в тюрьме? — Балдавиан что-то искал в своей записной книжке.

Насарио побледнел. Нужно было бы сказать ему: "Не ищите, не стоит, вы меня уличили". Но это было бы слишком унизительно. Балдавиан перестал листать:

— Это мнения, которыми мы располагаем. Некоторые из них получены из кубинских тюрем. Есть слова родственников членов организации, бывших членов "Альфы" и заключенных, кроме того, здесь список ваших людей, которые погибли или попали в тюрьму, но не пользуются вашим расположением, об этом я вас предупреждаю заранее. Поэтому не говорите мне, что Кастро "промыл им мозги".

Он начал медленно читать, особо выделяя места, относящиеся к старику, сидевшему перед ним:

— "Лазаро хочет, чтобы вы — Лазаро — это имя, которое вы дали Менойо, верно? — помогли ему рассчитаться с Насарио еще до того, как он уедет отсюда. Его это очень беспокоит. Он говорит, что Насарио старый бандит и использует его в целях пропаганды, а свои карманы набивает деньгами".

"Что касается Висенте Мендеса, то это была обыкновенная сделка. Кто станет возражать? Даже племянник Насарио признал это".