Здесь ради торта (ЛП)

— Не стоит, — бормочет он, отпуская мои волосы, но его рука перемещается на мою поясницу и начинает растирающие круговые движения. — Это случается с лучшими из нас, — он смотрит на меня снизу вверх и улыбается уголком рта. Угасающий свет темнеет в его зеленых глазах, как в морском лесу.

Мой язык высунулся, чтобы смочить губы.

— Почему ты так смотришь на меня?

— Как?

— Как будто ты меня обожаешь.

Должна ли я была выбрать менее значимые слова? Что-то, что дало бы Клейну шанс на менее впечатляющий ответ?

Несколько секунд он смотрит на меня, глаза сосредоточены, мерцающие и задумчивые.

— Скажи мне остановиться, — хрипло произносит он.

— Не останавливайся.

Какая бы болезнь меня ни мучила, она давно прошла. Невероятный прилив чего-то, что раньше казалось чуждым, но теперь ассоциируется с Клейном, исходит откуда-то из глубины меня.

Что происходит со мной? С нами?

ГЛАВА 36

Клейн

Почему я смотрел на Пейсли так, будто обожаю ее?

Короткий ответ: потому что так и есть.

Длинный ответ: потому что ее очевидная уязвимость, когда она думала, что заболеет, заставила меня испытывать по отношению к ней чувство защиты пещерного человека. Как будто кто-то, от кого зависит мое собственное выживание, был слаб, и я должен был стоять на страже и обеспечивать ее безопасность, не давая хищникам утащить ее.

Хищникам в виде отвратительно красивых первых помощников.

Крю[lv]. Это имя слишком идеально для такой работы. Должно быть, это псевдоним.

С тех пор как мы поднялись на борт, он смотрел на Пейсли чуть дольше, чем я считаю дружелюбием.

А потом он положил на нее свои руки под предлогом того, чтобы успокоить ее.

Я превратился в пещерного человека. И не жалею об этом.

Пейсли уже лучше. Я нашел на камбузе имбирный эль, и она перекусила остатками крекеров с тарелки на столе. Ветер утих, а вместе с ним и океан.

Отец Пейсли остался на носу лодки, общаясь только со Спенсером, который в данный момент уставился в свой телефон и, похоже, не очень-то расположен к разговору.

Наклонившись, я целую Пейсли в щеку и говорю:

— Пойду поговорю с твоим папой.

Она смотрит на меня вопросительным взглядом.

— Зачем?

Я пожимаю плечами.

— Он выглядит одиноко.

Пейсли наклоняется влево и смотрит за капитана, управляющим судном. Я знаю, что она видит, потому что сам видел это несколько минут назад. Ее отец, сидящий в одиночестве и смотрящий на Атлантический океан.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Ты не обязана. Думаю, я могу справиться с ним.

Пейсли ухмыляется.

— Я знаю, что можешь.

Я прохожу к тому месту, где он сидит.

— Мистер Ройс, — окликаю я, чтобы не испугать его, подходя к нему сзади.

Он держится за ручки своего сиденья, наклоняется вперед и поворачивается корпусом, чтобы посмотреть на собеседника.

— Клейн, — вежливо приветствует он, оборачиваясь.

Рядом с ним есть свободное место, и, хотя он не пригласил меня присоединиться к нему, я присаживаюсь.

— Прекрасный вечер, — замечаю я.

Я не знаю, что еще сказать, и все еще пытаюсь понять, как заставить парня сделать что-то, кроме как нахмуриться и выглядеть подавленным.

Он бросает на меня косой взгляд.

— Не думаю, что тебя можно впечатлить закатами, учитывая, откуда ты родом. Разве Аризона не славится своими закатами?

— Помимо всего прочего, — я смещаюсь в своем кресле. — Закат над океаном — это нечто особенное.

— Ты пришел сюда, чтобы поэтично рассказывать о закатах?

Я рассмеялся. Полагаю, есть что-то, что можно сказать о переходе к делу.

— Нет.

Он поворачивается, оценивая меня в полной мере.

— Значит, моя дочь, я так понимаю? Ты хочешь поговорить о моей дочери?

— Просто хочу сказать вам, какая она замечательная.

— Я и так это знаю.

Я молчу, но поднимаю брови.

— Знаю, — настаивает он.

— У вас странный способ показать это.

— Ужасно смело с твоей стороны прийти сюда и начать этот разговор со мной.

Я пожимаю плечами, укладывая лодыжку на противоположное колено.

— Я смелый парень.

Он изучает меня. Я не могу понять, то ли на его лице написано невольное уважение, то ли он прикидывает, сколько работы потребуется, чтобы попытаться выбросить меня за борт.

Наконец он говорит:

— Я не так плох, как ты думаешь.

— Мистер Ройс, в конце концов, я не заинтересован в том, чтобы проявлять к вам неуважение. В конце концов, вы все еще отец Пейсли. Она рассказала мне о некоторых своих переживаниях, связанных с вами, и хотя я автоматически становлюсь на ее сторону, несмотря ни на что, эти переживания принадлежат ей. Пока что мой единичный опыт общения с вами подтверждает то, о чем говорила Пейсли. Так что, простите меня, сэр, но если вы хотите, чтобы я считал вас не таким плохим, как я думаю, вам придется начать вести себя по-другому.