Здесь русский дух…

Сыновья у Федора здоровенные – в него пошли. И Петька, и его ровестник Тимофей. Впрочем, пока у хозяина семейства еще хватало сил справляться с молодежью. Старший Опарин вовсе не был стариком, и в прошлом месяце ему стукнуло только сорок пять лет. Дед Федора дожил до девяноста лет, а батька мог тоже дотянуть, но его свалила чума. Тогда в Москву та страшная болезнь пришла с южной стороны. Может, ее завезли купцы, а может, даже какие-то бродяги, вот только тогда вымерло полно народу!

После резкого разговора с Федором его сыновья больше не пытались строить козни азиатке, но в душе не простили ни ей, ни отцу материнских страданий. Глядели на отца исподлобья, и его наложницу не удостаивали ласковым взглядом. С некоторых пор в доме воцарилась неприятная атмосфера. Видя, что так продолжаться долго не может, Федор нанял самых лучших в округе плотников, и те срубили практически по соседству с его избой просторный теремок с резными досками над окнами и на крыше. Место для постройки Опарин выбирал сам. Требовалось построить дом недалеко от крепостных ворот. На случай, если вдруг на горизонте появится враг – тогда меньше времени потребуется, чтобы увести Саньку с Маняшкой под защиту крепостных стен.

Строительный материал для хором не надо было и искать. Тайга, с ее могучими вековечными соснами, лиственницей и березой, находилась прямо перед глазами. Срубленные на корню деревья можно тут же пускать в дело.

Опарин спешил, поэтому строители поначалу решили рубить обычную курную избу, как у многих здешних переселенцев. Обтесанные стволы они укладывали плашмя на «пошву», то есть прямо на землю. Тут Федька вдруг вспомнил, что он строит не для кого-нибудь, а для знатной барыньки, и приказал ставить дом на подклеть, чтобы его жилая часть не зарывалась зимой в снег, а весной не тонула среди луж. Нельзя такой девке жить в простой избе. Нужно было полностью воссоздать городскую атмосферу.

Плотникам было все равно, лишь бы только платили. У Федьки, который в последние годы только и грабил бояр да купцов, деньги были, и поэтому дело шло споро. Терем рос прямо на глазах. Закончив рубить подклеть, где можно было поместить домашний скот и птицу, ремесленные мужики принялись за строительство над нею горниц. Они укладывали бревна «в клеть» – вперекрестку, а углы с выпущенными концами крепили, врубая одно бревно в другое. Бревна должны лежать плотно одно над другим, и между ними прокладывали сухой мох, который мягким пушистым ковром расстилался в тайге прямо под ногами.

На верхний этаж, в красный ярус можно было подняться по лестнице через высокое крылечко, а по накату, сходням спуститься в хозяйственные склады – сени, в которых могли свободно уместиться телега и сани.

Крышу теремка мужики сделали высокой, с отводами для воды, и скатом. Ни снег, ни дождевая вода не должны были на ней задерживаться. Покрывали же гонтом – щепой, отчего та стала похожа на еловую шишку. В итоге теремок, построенный без единого гвоздя, получился крепким, красивым и без щелей.

Когда дом был готов, Опарин заставил плотников вырубить топорами украшения на потолочных балках, на наличниках окон и на широком просторном крыльце. Только после этого он привел сюда молодых азиаток.

Посмотреть на чудо люди шли даже из дальних деревень. Только какой повод для сплетен! Особенно не жалели Федьку женщины. Уж они позубоскалили, уж они поиздевались над человеком! Мол, своей жене таких хоромов не отстроил, а этой, узкоглазой и важной персоне, – пожалуйста! Где ж он только деньги взял? Наверняка всю жизнь воровал, а еще хуже – грабил честной народ.

Мужики, в свою очередь, и не думали осуждать Федьку. Они деловито обошли теремок и похвалили хозяина. Лепо! – сказали. Такому терему и Москва бы позавидовала, а вот им никогда таких хором не сделать. Сколько соболей нужно продать, чтобы построить такой сказочный чертог?..

После того как строительство было закончено, Опарин стал жить, как говорится, на два дома. День в одном поживет, день – в другом. В принципе ни один из этих домов войсковой старшина не оставлял без куска хлеба. Если, как говорится, взялся за гуж…

…Федька даже крякал от восторга, когда Санька вместе со Степкой в третий раз окунались в реку с головой.

– Ну, молодцом, молодцом! – вырывалось у него из груди.

Вот так, теперь и Санька со Степкой у него крещеные. Значит, они навеки повязаны через русского Бога и с ним. Войсковой старшина более чем одобрял подобные действия.