Здесь умирает надежда (ЛП)

— Быть родителем, — продолжил он. — Быть ответственным за маленькую, чистую, уязвимую вещь — это очень волнительно. Нужно найти способ привить ценности, которым меня не учили и которыми я, черт возьми, точно не обладаю. Не говоря уже о подгузниках.

Он вздрогнул. Мой крутой, злодейский мужчина на самом деле содрогнулся.

Я хихикнула, несмотря на мысли, которые все еще терзали меня изнутри. Несмотря на воспоминания, которые я похоронила с тех пор, как увидела эти две полоски на тесте.

— Я не боюсь быть родителем, — сказала я. — Ну, не совсем. Я уверена, что мы кое-что испортим. Даже много чего. Но мы будем любить эту маленькую козявку всем сердцем, и я думаю, что это самое главное. — Мои глаза встретились с его. — Я почувствовала, каково это — быть любимой тобой, и думаю, что наш ребенок уже самый счастливый. — Мой голос дрожал, а глаза увлажнились слезами.

Взгляд Карсона смягчился, и выражение его лица растаяло.

Человек, который был сделан из железа и стали для всех остальных, растаял для меня.

Для меня и нашего ребенка.

Страх сжал мое сердце, все сильнее с каждым ударом.

И Карсон заметил. Он слегка наклонил голову.

— Тогда чего ты боишься, дорогая? — спросил он невероятно мягким тоном.

— Это, — прошептала я. — Ты… мы… это самое невероятное, что я когда-либо чувствовала. Единственная реальная вещь, которую я когда-либо чувствовала. И любовь не должна быть такой… легкой. Должна быть борьба. Боль. А у нас этого не было. Я боюсь, что невозможно любить без боли.

Я прикусила губу, когда слова повисли в воздухе. Мой разум угрожал отправиться в ту коробку, которую я заперла и отодвинула подальше, выпуская всех призраков.

Карсон предотвратил это.

— Прекрати это дерьмо сейчас же, — потребовал он. — Ты Рен Уитни. Ты не думаешь о разрушении. Ты не такая. — Он потянулся к моей руке. — Я такой. Я прожил жизнь, полную боли. Крови. Кошмаров. Во мне не было надежды. Но я нашел ее, когда впервые посмотрел в твои глаза. Нашел еще больше, когда ты набила мое имя на своей коже. И сегодня, услышав сердцебиение нашего ребенка, я снова почувствовал это. Ты дала это мне. Не смей отнимать это у себя.

Вот и все. Это момент, когда я должна была сказать ему одну вещь, которую скрывала от него. От всех. Пришло время отпереть коробку, чтобы она перестала дребезжать, чтобы она перестала преследовать меня. Перестала будить меня посреди ночи с неотвратимым чувством страха.

Но я не могла этого сделать. Не после всего, что он сейчас сказал. Не после того, как увидела надежду, сияющую в его глазах.

Джей и Стелла поженились.

Они поднялись на свою гору.

Не без усилий, но они это сделали.

Я, конечно же, спланировала всю свадьбу. Я обежала весь город, летая туда и обратно в поисках цветов, мебели, оркестров. Карсону это не нравилось. Карсон пытался спорить со мной, пока я не напомнила ему о разговоре про викингов. Потом он заткнулся. Но это не остановило его от свирепого взгляда. И он следовал за мной везде, где только мог. Филипп был ему заменой.

Что, на самом деле, здорово, так как у Филиппа был отличный вкус, и он действительно помогал принимать самые сложные решения, когда дело касалось свадьбы Стеллы и Джея.

Наш ребенок рос. У нас была фотография с последнего УЗИ, прикрепленная к холодильнику. Я чувствовала, как он шевелился. Карсон тоже. Это стало реальностью. Мои страхи и ужас медленно отступали.

Коробка перестала дребезжать.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТЬ

Mightiest of Guns — A.A. Bondy

Мы поссорились в последний счастливый день нашей жизни.

Последний настоящий день наших отношений.

Это была обычная ссора. Та, которую мы то и дело устраивали с тех пор, как я объявила о своей беременности. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что Карсон постоянно был готов к ссоре. Что он преуспевал в таких вещах. Кто-то, кто хоть немного знал моего молодого человека, и кто знал, какое положение он занимал в преступном мире, мог бы подумать, что он не может существовать без конфликтов.

Но никто не знал Карсона. По-настоящему.

Кроме меня.

Поэтому я знала, что мой мускулистый, смертоносный, опасный мужчина не любит конфликты. Это была просто ожидаемая черта характера его работы.

Я тоже не особо преуспевала в конфликтах, хотя ссоры с ним меня возбуждали. Тем более что это почти всегда заканчивалось великолепным сексом. И я почти всегда добивалась своего.

Карсон искренне наслаждался сексом по принуждению, но секс, которым мы занимались на регулярной основе, был настолько не от мира сего, что нам не нужно было придумывать ссоры только для того, чтобы заняться захватывающим сексом, как это делали некоторые пары.

Карсону тоже не нравилось ссориться. Поэтому я почти всегда добивалась своего. Ему нравилось, что я счастлива. Нравилось, что я довольна. И он наслаждался покоем. Я была его убежищем. Жизнь, которую мы создали вместе, была его бегством от суровой и уродливой реальности.

Поэтому он пускал все на самотек.

Но не это.

— Не могу поверить, что мы все еще говорим об этом, — сердито фыркнула я, пытаясь раздвинуть свою одежду, висящую в шкафу.