Здесь, в реальном мире

— Ты будешь ходить в «Рекреацию». Перед выходом обязательно наносить солнцезащитный крем — тебе нужен гипоаллергенный, фактор защиты не меньше восьмидесяти, я куплю. Не забывай мазать верх ушей. И пей побольше воды, иначе в середине июля можно получить обезвоживание…

Вар перевёл взгляд на папу. Правила, конечно, устанавливает мама, но иногда…

Папа слушал с раскрытым ртом. За пятнадцать лет брака он так и не привык к тому, как легко его жена разруливает любые проблемы, и всякий раз терял дар речи от восхищения.

— Пап, ну пожалуйста. Мне одиннадцать с половиной. В «Рекреации» вообще нет детей такого возраста.

Отец с усилием оторвал взгляд от жены и сосредоточился на сыне.

— Мы что-нибудь придумаем, чтобы в конце лета вознаградить тебя за терпение. Как ты насчёт нового велосипеда? Или лучше баскетбольное кольцо? Ну или что захочешь. Да, кстати, моя походная аптечка лежит…

— Я захочу не ходить в «Рекреацию»! Вот что я захочу. Можно мне это?

Вар старался не показывать родителям, как сильно он сам удивился только что вылетевшим из него словам. Вся кожа на нём натянулась, будто с трудом вмещала новое дерзкое «я», которое непонятным образом выросло в нём за три недели, пока его не было дома.

Мама тоже удивилась, очень. Она открыла рот, но не произнесла ни звука. И то, что её собственный голосовой аппарат может так подвести, кажется, стало для неё последней каплей.

Вар смотрел, как мама подошла к раковине, отжала губку и принялась тщательно вытирать рабочую поверхность.

Потом остановилась. Прислонилась лбом к стенке холодильника. Глядя на её спину, Вар видел, что его мама, которой подчиняются прыгуны с мостов, новорождённые младенцы и целый кризисный центр, почему-то не может сейчас справиться с обычным воздухом: он не желает нормально входить в её лёгкие и выходить обратно. И от этой картины у самого Вара сильно закололо в груди.

Он подошёл и обхватил маму руками. Она повернула голову и смотрела на него долго, молча.

Её волосы, обычно стянутые в тугой узел, растрепались, одна прядь свесилась на электротостер. Вар, конечно, видел, что тостер сейчас ничего не поджаривает, да и мамины волосы вообще-то не металлические; но от папы ему передалась привычка тревожиться по любому поводу. Ещё и эта влажная губка в руке…

Он украдкой протянул руку и выдернул штепсель из розетки.

Мама смотрела на него недоуменно, как будто пыталась понять, кто перед ней. Потом улыбнулась — может, вспомнила.

— Вар, — сказала она, и в её голосе он услышал столько участия и доброты, что в нём на секунду зажглась надежда. — Мне очень жаль. — Она вздохнула. — Но мы должны следить, чтобы у бабушки всё было хорошо, и работать в две смены, и мы просто не можем себе позволить волноваться и о тебе тоже. Думать, как ты тут целыми днями один.

— Ничего ли с тобой не стряслось, — вставил папа.

— Мы должны знать, что наш сын… — Мама дотянулась до проспекта «Рекреации» и зачитала наугад: — «…проводит время в осмысленном социальном взаимодействии с другими детьми». — И припечатала проспект магнитом к дверце холодильника. — Иди собирайся.

5

За всю дорогу, пока они с мамой ехали в городской общественный центр, в помещении которого летом располагался детский лагерь «Рекреация», Вар не проронил ни слова.

Он уже несколько лет подряд приводил все аргументы, какие только можно. Осмысленного социального взаимодействия ему хватает в школе. Там его навалом. Больше чем нужно. А друзья у него есть — Вашон и Микейла. И, кстати, с чего она взяла, будто двое друзей — это мало?

Но иногда ему хочется побыть одному. Иногда ему необходимо побыть одному. А если родители так сильно им разочарованы — ну что поделаешь, не повезло с сыном, — может, можно как-то смириться?

Но теперь, стоя перед столом регистрации, Вар жалел, что почти не сопротивлялся. Надо было. И вообще надо было открыть дверцу и выкатиться из машины — не на полной скорости, конечно, и не на дорогу, а на обочину, на траву. Одна девочка так однажды и сделала, он видел в кино. У девочки, правда, был из-за этого перелом руки. Зато мама наконец её услышала.

У директрисы, миссис Санчес, вид был такой вымотанный, что Вар сразу почувствовал себя таким же вымотанным. Она уже бубнила правила.

— Администрация городского общественного центра не несёт ответственности за забытые или повреждённые вещи; сотрудники центра не назначают и не дают лекарств…

Вар отключился — эти правила он выслушивал пять лет подряд — и стал оглядывать зал.

За год ничего не изменилось. Те же бетонные стены, облупившаяся краска цвета лейкопластыря, те же волнистые плакаты: ИЗУЧИ ПРИЁМ ГЕЙМЛИХА — СПАСИ ЖИЗНЬ!; ЯДОВИТЫЕ ЗМЕИ ФЛОРИДЫ; и, внезапно, — КАК ПРИГОТОВИТЬ ЧАШКУ АРОМАТНОГО КОФЕ.