Здесь вам не клан 2

Я наблюдал, как студенты приближаются к кафедре, получают из рук куратора хитрозакрученные конверты и возвращаются на свои места. Никто не шелестел бумагой, не пытался вскрыть содержимое конверта. Примерно в середине списка очередь дошла до меня.

И здесь не могло обойтись без веселья.

— Корсаков.

Мне никуда не надо было идти. Протяни руку — и забери то, что положено. Что я и попытался сделать, но куратор ловко отодвинул конверт и пригвоздил меня взглядом к стулу.

— Не спеши. Ты единственный, о ком у меня нет чётких сведений.

— В смысле? — я насторожился.

Глаза всех собравшихся моментально обратились в мою сторону.

Куратор достал из своего чудо-кармана определитель.

Протянул мне:

— Твой ранг. Подтип магии. Ничего не известно.

По понятным причинам.

Их куратор не захотел озвучивать.

Я взял платиновый диск, ободок которого стремительно нарастил свечение. Окошечко показало цифру, которую я, в принципе, ожидал увидеть.

Вулф не ожидал.

— Что там у него? — выкрикнул Ветвицкий.

— Седьмой ранг, — куратор посмотрел на меня со странной смесью чувств. Уважение, страх, неверие. Даже не знаю, чего больше. — Мне говорили. Я решил, околесицу несут.

— Седьмой? — опешил Троекуров.

— Среди нас мастер, — сообщил Вулф. — Прошу любить и жаловать. На моей памяти в Магикуме такого не случалось. Что ты получил во время обряда?

Вся группа с нетерпением прислушивалась к нашему разговору.

— Свет.

— Поздравляю, — куратор протянул мне конверт. — Надеюсь, род будет гордиться тобой.

Я не ответил.

В моих руках оказалась неведомая хрень.

Серый прямоугольник, казалось, был склеен из обычного картона. Тонкий, но плотный конверт, в таком разве что рекламная брошюра поместится. Вот только вес этой штуковины не соответствовал габаритам. У меня возникло ощущение, что я держу томик Достоевского, над которым поколдовали сибирские шаманы. Разум отказывался принимать такие выверты реальности.

Вслед за мной конвертик получила Аврора Лагранж.

Лицо девушки не изменилось — она знала про свойства зачарованной бумаги.

Что ж, осведомленность моей соседки впечатляет.

— А теперь, — сказал Вулф, передавая в руки черноволосой красавицы Анжелики Ю последний сверток, — настал момент истины. Вскрывайте конверты.

— Как это сделать? — спросила Анжелика. — Тут нет склейки.

Серые прямоугольники действительно выглядели монолитными.

— Проведите пальцем по своей фамилии, — ответил Петр Алексеевич.

Я последовал совету куратора.

Буквы, казалось, были выведены не шариковой ручкой, а гусиным пером. Едва прикоснувшись к литере «К», я заметил, как черные линии превращаются в ярко-оранжевые, а сквозь слой картона начинают проступать контуры герба Академии и отдельные руны.

Веду большой палец вправо.

Моя фамилия светится.

Миг, когда начались трансформации, я чуть не пропустил. Конверт с тихим шуршанием раскрылся. Сначала появились контуры склейки, затем серая поверхность вспучилась и начала расползаться по швам. Объем конверта значительно увеличился, а потом бумага стала разрываться. Серые фрагменты, распадаясь, исчезали.

Весь процесс занял не больше десяти секунд.

Я в изумлении воззрился на увесистую книженцию в кожаном переплёте. Назвать гримуар блокнотом или ежедневником язык не поворачивался. Формат стандартной книги, толщина — два пальца. Серые страницы явно произведены из того же материала, что и конверт. Обложка сделана, как мне кажется, из кожи рептилии. Возможно, змеи. Блестящие серые чешуйки с голубоватым отливом. Ромбики, смахивающие на древнеримскую мозаику. При этом обложка не кажется слишком толстой или массивной.

Аудитория заполнилась шуршанием.

И восхищенными возгласами.

— Прикоснитесь к корешку, — скомандовал Вулф.

Мы с Авророй послушно выполнили указание.

Корешок наощупь оказался гладким и холодным. Стоило мне притронуться к гримуару, как на обложке проступили кроваво-красные буквы.

КОРСАКОВ.

Чуть ниже сформировался знак.

Круг, а внутри него — валькнут.

Именно этот символ позволил мне выжить и сохранить два Дара вместо одного. Знак символизировал две стороны моих возможностей — световую магию и управление временем.

Я вздрогнул.

Не хватало еще, чтобы Лагранж заподозрила что-то неладное. Или Вулф, который неотрывно пялится на меня в данную секунду.

— Сейчас вы должны увидеть свою фамилию, — сказал куратор. — И знак, который олицетворяет доминирующее направление развития. Доминирующее, потому что вы будете осваивать и универсальные техники. Они считаются общедоступными.

Покосившись на гримуар соседки, я заметил только надпись «ЛАГРАНЖ».

— Знаки соседей вы не увидите, — пояснил Вулф. — Эта информация доступна только хозяину гримуара.

Я облегченно выдохнул.

И на том спасибо.

— Положите ладонь на тайный знак, — велел куратор. — Закройте глаза.

Выполняю инструкцию.

И мой разум загружается шелестящими звуками. Словно неведомая рука перелистывает страницы в бешеном темпе. Шорох вызывает в памяти тот день, когда мы с Лизой бродили по одному из заброшенных финских городков и наблюдали за голубями, вылетающими из темных чердачных провалов. Городок был совсем крохотным, мы ездили туда на экскурсию.

Шорох перерос в бормотание.