Здесь вам не причинят никакого вреда

– Мы не всех бабочек ловим. Только тех, кто кусается. Омордня, например. Он, кстати, и ваших ест.

Ящик перестал колыхаться и прикрыл глаза.

– Омордень, – сказал он после паузы, – это вопрос отдельный. А Хамелеон тут при чем?

– Так он на Омордня работает.

На секунду Мари стало страшно, что она сейчас выболтает служебную тайну. С этим страхом она поступила, как с остальными: позволила вылиться наружу – и выболтала Ящику все, что им удалось узнать у Лео.

– Лео, – скрипнул Поглядывающий, – вот уж кто любитель бабочек. А Хамелеон, ты говоришь, к душегубу подался. И ты, я вижу, не врешь…

Ящик задумался. Мари перевела дух. А заодно и взгляд. Георг сидел в кругу бубнящих кошмаров и монотонно повторял:

– Давайте уже что-нибудь решайте. Хватить мне мозги компостировать. Давайте уже что-нибудь решайте…

«Да, пора бы уже что-то решить», – согласилась с шефом курсантка. Синяя пленка на стенах потускнела, истончилась, а возле двери, там, куда инструктор ткнул флаконом, и вовсе исчезла, оставив небольшое, сантиметров тридцать в диаметре, черное пятно.

– Ладно, – сказал Ящик. – Будешь должна.

– Только если этот долг не помешает исполнению моего служебного долга, – внесла уточнение девушка.

Поглядывающий Ящик приоткрыл крышку и издал вроде бы тихий, шелестящий звук, который удивительным образом заполнил подвал от края до края. Кошмары застыли. Георг поднял голову.

«А под крышкой у него темно и хвоей пахнет», – отметила Мари.

– Хамелеон. Связался. С Оморднем, – сказал Поглядывающий, и эти несколько слов упали так тяжело, что заставили кошмары пригнуться. – Это. Не. Правильно. Омордень – беспредельщик, и Хамелеон – подручный его.

«Получилось!» – обрадовалась курсантка.

– Вы знаете, – продолжил Ящик, – мы своих не сдаем. Поэтому сдать Хамелеона не можем.

«Вот тебе и на…»

– Но Хамелеон связался с беспредельщиком, поэтому сдать его нужно.

«Вот тебе и вот тебе и на», – сложно подумала Мари.

– Пускай… – главный кошмар прищурился, ужасы расступились, и в прицеле миндалевидных глаз затрясся Колорез, – …он все полиции расскажет.

– Что? – взвился металлический уродец. – Чтобы я? Да ни за что! Вы же меня потом уроете.

Остальные ужасы облегченно зашевелились. Георг встал и принялся шарить по карманам.

– Уроем, – согласился Туча, – но неглубоко.

– А если не сдашь, – добавил Шланг, – уроем эдак по самые пассатижи.

– Или Светлую Память устроим, – завершил перечень перспектив назначенного стукача Труба.

Колорез ответил не сразу – для начала ему пришлось перестать колотиться.

– Да, – звякнул он, – конечно. Я скажу. Конечно. Это…

Режуще-колющий ужас исподлобья оглядел коварных сотоварищей и ткнул щупальцем-спицей в сторону Шланга.

– …ты! Чего вылупился? Ты вчера Непотопляемым Затопленником оборачивался, я видел! А до этого – Ползуном Подкроватным! Ты думал, никто не видел? А я – видел!

Георг натянул перчатки Лео. Перчатки резиново взвизгнули.

– Что ж ты, Усос, – с укоризной прогудел Труба, пятясь от Шланга, – с беспредельщиками знаешься?

– Никакой это не Усос! – Колорез принялся подпрыгивать с противным лязгом, – это Хамелеон, чтоб я заржавел!

Усос-Хамелеон задрожал ребристыми боками, потерянно повел шлангом, повернулся к Трубе:

– Гуделло! – взвыл он на манер испорченного вакуумного насоса. – Брат! Скажи ты им! Мы же вместе приехали.

– Ошибаешься, оборотень, – отозвался Гуделло, – я с Усосом ехал. А где, кстати, Усос? Или твой хозяин и его оприходовал?

Георг двинулся на ложного Усоса, широко расставив руки в ослепительно желтых перчатках. Мари метнулась к командиру и встала у него за спиной, бдительно оглядывая помещение – не дернется ли кто Хамелеону на выручку. На выручку никто не дернулся, наоборот: стукач Колорез дернулся к дверям.

Точнее, не к дверям, а к черному пятну в прохудившейся синей пленке, диаметр которого уже достиг полуметра.

«Решил смыться, – подумала курсантка. – Чтобы не урыли. Только в такую дыру ему не пролезть, придется подождать, пока она больше станет…»

Но пакостный кошмар ничего ждать не стал. Он зыркнул по сторонам, потом сложился на манер навороченного зонтика, а когда развернулся…

– Шеф, Усос – не Хамелеон! – крикнула девушка и бросилась на бывшего Колореза, обернувшегося длинным бурым слизняком. – Вот Хамелеон!

Георг оглянулся на стажерку. Мари быстро-быстро хватала руками скользкое гибкое тело, но кошмар еще быстрее успевал освобождаться. И тянулся к дыре.

– Братва! – пищал он. – На помощь! Легавые!

Ужасная братва наблюдала за сценой, приоткрыв ротовые отверстия.

– Это ж Выскользень, – произнес Мексиканский Крокодилий Кактус. – Мы так не договаривались…

– Да какой Выскользень?! – закричал амнистированный Усос. – Это Колорез… то есть Хамелеон! Ах он скользкий гад!

Скользкий гад наконец вывернулся из рук Мари и, пискнув: «Нас голыми руками не возьмешь!», рванул в дыру.

В следующую секунду быстро, как в мультике, произошли три события.

Ярко-желтые перчатки подоспевшего Георга намертво впились в бурого слизняка.

Слизняк ввинтился в черное пятно на стене, утянув за собой перчатки, а за ними и Георга.