Здесь вам не равнина.. (СИ)

Не знаю, насколько я прав, но мне показалось, что на самом деле девушка не так уж и разозлилась. Просто хотела показать, что к ней просто так на хромой кобыле не подъедешь. Потом она должна стать более благосклонной. Будем посмотреть, как говорится.

Когда я вернулся в лагерь, в центре уже развели костер. Лобное место. Здесь каждый день собираются люди с гитарой, поют и веселятся, рассказывают страшные и забавные истории.

Вот и сейчас уже, как только стемнело, возле костра потихоньку собирались вся наша учебная группа. Девочки принесли картошку, чтобы испечь в углях. Юля тоже пришла, но сердито глядела на меня и старалась держаться подальше.

— Ну что, насмотрелись на горы в первый день? — громогласно спросил Гущев. Он чуть улыбался, хотя, судя по суровому характеру начальника лагеря, даже сейчас он собирался высказать нам какие-то претензии. — Хватит вам этого или еще добавить? Есть такие, кто решил, что горы не для него и хочет спуститься вниз?

Спросив это, он замолчал и обвел нас внимательным взглядом. Мы тоже продолжали хранить молчание. Неужели кто-нибудь отважился бы сейчас встать и провозгласить, что он отказывается от бесплатной путевки и обучения и готов уехать отсюда обратно в город? Нет, конечно. Во многом вопрос Гущева оказался риторическим.

— Ну, а раз так, тогда не обижайтесь, — сказал тогда Борис Юрьевич, выдержав паузу. — Скоро, после прохождения теоретической и практической программы обучения, у вас будет первое восхождение. После него мы посвятим вас в альпинистов и вы сможете уже на законных основаниях утверждать, что являетесь скалолазами. Но в само братство вы сможете попасть только потом. Сегодня еще веселитесь и смейтесь, но скоро начнутся самые трудные тренировки.

Я поглядел на новичков. На их обескураженные лица. С одной стороны, Борис Юрьевич сгущает краски. Новичков никто не будет гонять в хвост и в гриву, в этом нет необходимости.

Наоборот, их обычно всячески холят и лелеют, заботятся об их безопасности. Начальник лагеря и инструкторы несут за них персональную ответственность. Если кто-то посчитает, что не хочет дальше продолжать обучение, их никто не будет винить в этом. Это право каждого человека.

С другой стороны, это горы. Это горы, детка. Здесь по умолчанию трудно. Сама природа будет впоследствии давить на этих людей, даже если они и не решатся штурмовать семитысячники, а просто займутся горным туризмом. И лучше уже сейчас выявить слабых телом и духом людей и выдавить их из этого места.

И сделать это можно только за счет тяжких испытаний. Именно во время подготовки к восхождению и уже непосредственно во время него становится виден характер человека. И от слабаков и нытиков лучше избавиться заранее. Там, на высоте, они не только становятся бесполезным грузом, но еще и подвергают опасности жизнь других участников восхождения.

Поэтому да, я не исключаю, что вскоре инструкторы подвергнут нас серьезным испытаниям, чтобы выяснить, кто есть кто. И тут черт дернул меня за язык ляпнуть во всеуслышание:

— А если я уже сегодня готов к самым трудным тренировкам?

Гущев немедленно вперил в меня тяжелый взгляд. Остальные тоже обернулись и посмотрели на меня. В костре весело трещали дрова. Наступило еще более продолжительное молчание.

— Все никак не угомонишься, Сохатый? — спросил начальник альплагеря. — Уже готов, говоришь? Залез сегодня быстренько на скалу и думаешь, что стал великим восходителем? А ты знаешь, как горы наказывают чересчур самонадеянных учеников? Которые возомнили себя самыми лучшими безо всяких на то оснований?

Крылов усмехнулся. Чижов и еще один инструктор покачали головами, как бы говоря, вот какой непоседливый ученик. Но я уже не собирался отступать. Если уж сказал «а», то надо говорить и остальные буквы, вплоть до «я».

Кроме того, может быть, мне действительно повезет и я смогу выбить для себя другие условия обучения? Или, по крайней мере, пройду его по ускоренной методике?

— Знаю, и постараюсь действовать осмотрительно, — ответил я. — Но я уверен, что уже сейчас смогу сдать итоговый экзамен и подняться хоть по четвертой категории сложности маршрута.

На самом деле я был уверен, что смогу одолеть и еще более высокую категорию, но не стал чересчур бахвалиться. Мне и так никто не верит.

Услышав меня, Гущев улыбнулся.

— До чего же ты у нас кичливый. Ты у нас не Сохатый, ты у нас индюк надутый. К счастью, я знаю, какое задание тебе дать, мой вундеркинд. Ты же у нас верховая высшей категории и как раз освобожден от занятий? А раз так, то завтра пойдешь вместе с инструкторами в горы. Восстанавливать спасательную хижину. Поработай там, на высоте, а когда вернешься, поговорим насчет восхождения. Понятно?

Это было не совсем то, на что я рассчитывал. Но деваться некуда. Я кивнул и спросил в ответ:

— Когда отправляемся?

Глава 5. Горная хижина

Помимо того, чтобы не спешить на склонах навстречу своей смерти, мой седоусый тренер в прошлой жизни, Ковригин Анатолий Павлович не раз, бывало, приговаривал: