Здесь водятся чудовища

– Святой Георгий, – сказал он, – и святой Михаил считались воителями. Я никогда не слышал о том, чтобы святой Николай выходил на поле битвы, скорее, он был благословителем.

Ник опустился на колени.

– Сэр… – Да этого момента он не осознавал, хотя смутно подозревал, как близко связан с этим человеком. Рита такую связь называла узами сердца. И теперь он почувствовал, почему.

– Ты победил ради нас, Николас. И, – Хедлет чуть повернул голову, которую поддерживала миссис Клэпп, – я думаю, вполне возможно, это выдающаяся победа. Разве я не прав, сэр?

Ник понял, что викарий обращается к кому-то, стоящему сзади. Он повернулся и увидел, что к ним направлялся Герольд.

– Он сражался за свободу Авалона, а не только за свою.

– Опасность была и для нас, и для вас, – сказал Хедлет, – однако мы не были союзниками…

– Только частично. У Авалона свои законы, которые не являются законами для людей.

Хедлет кивнул, чуть склонив голову.

– Правда, – он сделал паузу, и на лице его отразилась внутренняя борьба, – правда, вот чему я следую в жизни. Добро правит Авалоном… но это не… моё… добро… – Красноватые пузыри появились в уголках его рта. Рот раскрылся, из него вытекла струйка крови.

Ник повернулся к Герольду.

– Помоги ему!

– Нет, Николас. – Это ответил не Авалон, а Хедлет. – Для каждого человека есть свой срок. И мой срок пришёл. И ты, и я, – вновь он обращался к Авалону, – знаем это. Лишь немногие могут обрести мир. Я – умиротворён. Ты сказал мне однажды, Николас, что из одного источника может вытекать множество рек. И это тоже правда, но каждый из нас выбирает свою реку. А теперь, позволь мне отправиться в свой час, в свой мир.

То, что он повторил после этого, были слова его собственной веры и убеждения – убеждения в том, что он не должен капитулировать перед Авалоном. Ник не смог этого слушать. Это было слишком несправедливо. Викарий открыто принёс жертву, а что получил взамен?

Он высвободился от поддержки Линды и отошёл в сторону от собравшихся, придерживаясь одной рукой за гнутую опору повреждённой тарелки. Перед ним раскинулось открытое пространство, с кратером, обрамлённым стекловидным шлаком, отмечавшим место, где находилась мачта. Управляла ли она воротами в другой, чужой мир, откуда прилетали эти тарелки? Если так, то теперь они закрылись, и, по-видимому, навсегда.

Что случится с ним и с его новыми друзьями? Наступит ли очередное нашествие Тьмы, о котором предупреждала и Рита, и Герольд? Или же его предчувствие, или предвидение, как их ни назови, верно подсказали ему, что… что именно сила чужаков вызвала и подпитывала силы Тьмы, распространяя их по всей земле?

– Ник?

Он даже не оглянулся.

– Мы не сможем улететь домой ни на одной из них! – с раздражением отреагировал он на её голос.

– Это так. – Но она не казалась сломленной.

Ник повернул голову. Недалеко стояла Линда в рваной, перепачканной одежде, распущенные волосы разбросаны по плечам, на щеке видна глубокая царапина. На руках она держала Ланга, как будто тот был теперь её единственным сокровищем, которое она когда-либо так берегла. Она казалась жалкой и потерянной.

– Я надеюсь… я надеюсь, Дэйв… – её голос сорвался. – Нет… – Она попятилась назад, как только Ник сделал шаг в её сторону. – Не пытайся меня уговорить… Мы не вернёмся назад, никогда. Через некоторое время, я думаю, мы забудем об этом. И всё прошлое будет казаться сном. Может быть, Ник, я приму Авалон. Я должна! И если я не сделаю этого… я буду продолжать помнить, но с этим я не смогу жить!

– А что же они? – Ник указал в сторону остальных.

– Викарий… он ушёл… умер, Ник. – Слёзы потекли по её щекам, и она не пыталась вытереть их. – А остальные… Строуд был убит при обратном ударе силовых полей, как мог быть убит и ты, Ник… что я сначала и подумала. – В её глазах отражались страх и ужас. – Остальные… они… теперь они знают, что должны делать. А ты, Ник?

– Я всегда знал… я всегда знал, что это будет город. Есть только один способ истинной жизни в Авалоне. Если мы не хотим превратиться в тех жалких полулюдей, полуживотных, которых я видел в лесу, то должны выбрать это.

Он протянул руку, и Линда, убаюкивая в одной руке Ланга, не возражала, чтобы её пальцы оказались замкнутыми в ней. И вместе они отправились назад. В конце концов, подумал Ник, в этом выборе он терял не так уж много. То, что он получал взамен, было гораздо значительнее.

Авалон, тот самый Герольд, ожидал их, и, разумеется, сияние вокруг него было великолепным и величественным.

Andre Norton. Here Abide Monsters. 1973.

Перевод с английского О. Колесников, С. Сергеев