Здоровье и власть. Воспоминания «кремлевского врача»

Действительно, на обед пришел Э. Ричардсон. Он оказался очень контактным, разумным человеком, который, по-моему, быстро ухватил то главное во всей этой истории, о чем я и не думал, и не догадывался. Речь шла об одном из первых межгосударственных соглашений, пусть и не по важнейшему вопросу наших отношений, но как бы разрывающих цепь бесплодных взаимных обвинений, отчужденности и недоверия.

Сейчас я понимаю, что в то время шла большая дипломатическая работа по более принципиальным и важным проблемам взаимоотношений СССР и США, по выработке новых концепций и договоренностей. Но мне, с моих позиций врача, казалось удивительным, как быстро мы нашли общий язык с американскими представителями. Чувствовалось, что наступает новый «теплый» период в наших отношениях. И это радовало меня, потому что, зная своих американских коллег, зная США, я понимал, что будущее — только в сотрудничестве наших народов и стран. Что же касается государственного соглашения в области медицины, то оно оказалось палочкой-выручалочкой во время визита президента США Р. Никсона в Москву летом 1972 года. Оказалось, что ряд документов, которые должны были быть подписаны в Москве, еще дорабатывались и договор о сотрудничестве в области медицины оказался первым подписанным в то время руководителями США и СССР.

У договора оказалась счастливая судьба. Какие бы политические ветры ни проносились над нашей планетой и нашими странами, совместные работы советских и американских медиков продолжались, шел обмен делегациями ученых, проводились симпозиумы и конференции. Если бы политики и дипломаты США и СССР следовали примеру врачей, то сегодня мир был бы еще более безопасным и перед человечеством стояло бы меньше проблем. Но они, к сожалению, больше думали о своих политических амбициях, о своих претензиях на руководство миром, чем об интересах и заботах каждого отдельного гражданина наших стран и всей планеты. Идеология довлела над гуманизмом, которому преданы врачи.

Конечно, для успеха сотрудничества важную роль играли личные взаимоотношения американских и советских врачей, взаимная симпатия и сложившаяся дружба между отдельными учеными.

Грядет юбилей — двадцать лет со дня подписания договора. На смену нашему поколению приходят молодые врачи и ученые, которые, к счастью, продолжают сложившиеся традиции. В дни юбилея мы вспомним тех, кто стоял у истоков сотрудничества. Ведь именно они заложили первые камни в здание доверия, взаимопонимания и дружбы, которое сегодня достроено благодаря новому мышлению, наконец-то озарившему наших политических руководителей. Первыми были известные в мире ученые — профессор П. Уайт, лечивший президента Эйзенхауэра, и мой учитель, профессор А. Мясников, участвовавший в лечении Сталина. Это сотрудничество было бы невозможно без активной роли известного ученого, помощника по медицине президентов США Р. Никсона и Дж. Форда, ныне президента компании «Апджон» профессора Т. Купера, директоров Института сердца, легких и крови США — Д. Фредриксона, Б. Леви, К. Ланфана[79], тех сегодня всемирно известных ученых и врачей, которые в начале 70х годов начали совместные исследования с советскими специалистами, например, профессор М. де Бекки[80], Е. Браумвальд[81], Б. Лаун, X. Морган[82], А. Катц, Д. Лара[83], А. Розенфельд[84] и многие другие.

Это были не просто туристические поездки ученых.

Они способствовали получению новых данных, расширивших возможности лечения больных. Можно привести немало примеров. Взять хотя бы широкое распространение в СССР метода мониторирования работы сердца или внедрение в США синтезированного в СССР препарата этмозина для лечения больных с нарушениями ритма. Есть еще одна сторона сотрудничества американских и советских врачей, указывающая на большое доверие, которое существовало между нами. Она в большинстве случаев не афишировалась и остается до сих пор лишь в материалах историй болезни ряда политических деятелей, видных представителей науки и искусства. Речь идет об их участии, по нашему приглашению, в лечении некоторых пациентов. Мы никогда не считали зазорным практику международных консилиумов. Это принято во всем мире. Мне приходилось принимать участие не в одной подобной консультации. На них мы приглашали не только американских врачей, но и специалистов других стран. Например, к Г. К. Жукову — из Японии, к К. Симонову — из Швейцарии. Но больше всего у нас бывало американских врачей, может быть, из-за того, что с ними у нас были более близкие и доверительные отношения. К профессиональной чести американских коллег, они никогда не рекламировали своего участия в лечении некоторых видных советских деятелей.