Здоровенный ублюдок Поттер 2

– Меня очень печалит решение Министерства магии, приведшее к закрытию школы, но я считаю, что придание Хогвартсу статуса запретной территории теперь теряет всякий смысл.

– То есть вы считаете, что необходимо забыть ужасающие события, случившиеся в Хогвартсе, и вновь открыть школу?

– Я никогда не говорил, что так считаю. Но следует помнить, что закрытие единственной в Британии магической школы уже влечёт множество неблагоприятных последствий: дети вынуждены переезжать в другие страны, подстраиваться под другие учебные программы – как вы знаете, унификации магического образования всё ещё нет, хотя я всегда ратовал за её введение. Это не только стандартизирует обучение студентов, но и позволит добиться лучшего взаимодействия между магическими школами. На посту президента Международной конфедерации магов я уже который год пытаюсь добиться принятия Закона «Об унификации», но всякий раз натыкаюсь на препятствия.

– Считаете ли вы, что Хогвартс должен быть открыт вновь?

– Считаю.

– К другим вопросам…

//Великобритания, Англия, графство Суррей, г. Литтл Уингинг, 22 сентября 1992 года//

В комнате Гарри в тётином доме раздавался соблазнительный хруст свежих банкнот.

– Денюжки-деньжата… – Гарри с довольной улыбкой пересчитывал свой гонорар за убийство василиска. – Бабочки-баблишки…

– Гарри! – дверь без стука открылась. – Как это понимать?

В комнату вошла тётя Гортензия, сжимающая в руках номер Ежедневного пророка.

– Что понимать? – Гарри отложил толстую пачку фунтов стерлингов на кровать. – О, интервью Дамблдора уже опубликовали?

– Ты не должен был подвергать себя такому риску! – воскликнула тётя Гортензия.

– Цель оправдывает средства, – пожал Гарри плечами, а затем поднял две плотных пачки денег. – Вы только посмотрите, как баблища!

– Откуда у тебя эти деньги, Гарри? – напряглась тётя Гортензия.

– Думаете, я подвергал себя такому риску из-за идеи? – встал Гарри с кровати. – Я что, коммунист?!

– Вряд ли ты являешься коммунистом, Гарри, но так даже хуже! – тётя Гортензия была очень раздосадована. – А если бы ты умер? Мы бы узнали, что ты умер из-за денег?

– По крайней мере, это очень веский мотив, – пожал Гарри плечами. – Пусть за идеи умирает кто-то другой, а я лучше поживу с такими бешеными баблищами! Шесть тысяч галеонов за один неполный вечер! Да какой вечер? Я расправлялся с василиском максимум минут десять! 29 820 фунтов стерлингов за десять минут, тётя Гортензия! Да так быстро люди не зарабатывают деньги даже в кино!

– Ох… – тяжело вздохнула тётя Гортензия. – Твоя тётя будет очень недовольна, когда узнает о таком.

– Кто-то сказал двадцать девять тысяч фунтов?! – раздалось из межкомнатного коридора.

Кай уже пришёл с вечерней тренировки и до этого принимал душ.

– Я не ослышался?! – вбежал он в комнату, на ходу вытирая голову полотенцем.

– Не ослышался, – ответил ему Гарри. – Я законным путём заработал кучу бабок, но тётя Гортензия говорит, что я не имел права так рисковать. Возможно, что не имел. Но время назад не вернуть. Зато, если информация, поданная директором, поднимет волну достаточной мощности в общественном мнении, Хогвартс вновь откроют и мне не придётся ехать в бывшие колонии или, упаси боже, в Шармбатон. Лягушатники – это ведь ещё хуже, чем янки…

– Не, братан, откуда бабки? – не понял Кай. – Что за работа такая?

– Помнишь, я говорил, что схлестнулся с одной тварью в коридорах Хогвартса? – посмотрел на него Гарри. – Вот. Я завершил наш конфликт раз и навсегда. А за это мне ещё и денег заплатили!

– Охо, круть!!! – заулыбался Кай. – Займи косарь, по-братски?

– Тебе зачем столько денег? – недоуменно посмотрел на него Гарри.

– Хочу велик один прикупить крутецкий, а раз ты теперь при деньгах… – объяснился Кай.

– Ладно, держи, – отсчитал Гарри банкноты. – Но вернёшь не позже января следующего года.

– По рукам, – протянул Кай руку.

Договор был скреплён рукопожатием.

– Йу-ху! – обрадованно воскликнул Кай.

– У вас с тётей Петуньей будет очень серьёзный разговор, – произнесла тётя Гортензия.

– Да-да, как скажете, – вздохнул Гарри. – Но я ни о чём не жалею. Тем более что мне удалось вернуть себе свой палаш.