Здравствуй, 1984-й

До места доехали быстро, но понимаем, что вчетвером нам тесновато будет. На сорок девятом иже два места и люлька. Причем одно место — водительское ниже, чем пассажирское позади него. Может сесть водитель и пассажир и двое в люльку. Задача известная про козу капусту и волка, или навроде того. Тетя Маша в люльке с Алёнкой и мною помещается с трудом. Одна там? Так это нам втроём впереди ехать с Аленкой в облипку, тьфу, в обнимку. Есть варик, что я с Алёнкой вдвоём в люльке, но это тоже в облипку. Соломоново решение принято — тетя Маша сама садится за руль, Аленка сзади неё, и мы с Кондратом в люльке. Доехали быстро, наскоро попрощавшись, поехали ко мне. Бабка, увидев меня такого красивого просто офигела.

— Что с тобой произошло? Новый же костюм — огорчённо причитала она.

Дождь льёт в поселке не так сильно, как на дороге, бабуле не понять моих страданий.

— Я в реку упал, — признаюсь ей.

— Переодевайся и в баню, как знала, затопила, — вздыхает старушка. — Это всё стирать, а всё, ведь, новое.

Отогревшись в парилке и хорошо попарив себя, иду спать. Щас бы водочки, но мне дают стакан теплого парного молока, и оно действует не хуже, чем спиртное.

Утром решаю проведать Фарановых, для этого завожу мопед и еду к ним. В нашей деревенской части поселка лужи составляют большую часть территории. Я наблюдаю как пацаны сделали плоты из поддонов и пенопласта и вооружившись палками на самодельных плотах устраивают бои в этих лужах. Там, кстати, кое-где приличная глубина, но кого из пацанов это когда волновало?

Дождь стих ещё ночью, наделав делов в округе. Доехал до пятиэтажки где жили мои вчерашние попутчики и задумался. По причине каникул на улицах полно шпаны и прочих хулиганских лиц и бросать мопед не камильфо. Как проведать мне Алёнку? Пришла даже в голову мысль дать двадцать копеек за то, что покараулят.

Подумав, отказался, не нужно тут прогрессорствовать, местная молодёжь легко может понять возможность халявных денег. Решаю закатить его в подъезд, и так с ним и поднимаюсь до третьего этажа. Звоню в дверь, открывает Олег младший.

— Привет, — киваю ему, — Аленка дома?

Он молча освобождает проход.

— Кто там? — кричит вчерашняя больная.

— Жених, — буркает брательник.

Я так понимаю, отца и матери дома нет, работа же.

— Ой, Толя, обнимает меня Фаранова в самовязанном длинном свитере. — Я так рада, что ты не утонул!

— А я-то как рад, — поддерживаю её настроение.

— И не жених вовсе! — кричит Аленка брату. — Нужна я ему, он там в городе пучок таких найдёт.

— Ты такая одна, да и сама увидишь, через годик за тобой столько ухажёров бегать станет.

— Ай, нужны они мне сто лет. Пошли чай пить, расскажешь, что там вчера было.

Чаёк да с малиной идёт хорошо, мне рассказали все новости, что отец приехал ночью и пьяный, краску пока не отвезли, но отвезут, что самой Аленке ставили банки и теперь там, наверняка, страшные синяки.

— Покажь? — я слушаю и поддакиваю в нужных местах.

— Дурак, да? Как я покажу, они на спине? — возмутилась рассказчица. — Олег дома же.

— А…, — тяну я, удивляясь её логике, мол, помеха только одна — брат свидетель.

Аленка и сама поняла двусмысленность своего ответа и покраснела, хотя и поправляться не стала. А я не стал педалировать тему, так как особого влечения к ней не испытывал, вернее, помня её уже взрослой, испытывал, но не к теперешней. Сейчас она, скорее, красивая кукла. Тем более появился повод пошутить.

— Папа сегодня до обеда работает, придет пораньше.

— Мы же ничего такого не делаем, — вспомнил шутку я.

— Ну да, да, — рассеяно кивнула она.

— А времени остаётся всё меньше и меньше? — продолжаю я.

— Ну да, да… Что? Штыба, вот ты наглый какой!

— Что я сказал? — удивляюсь фальшиво.

— Ты про что сказал, про поцелуи или чего похуже? — попыталась нахмуриться она.

— Ален, какие поцелуи? А что может быть хуже поцелуев? Ладно, не отвечай. Я не про то. Но ход твоих мыслей мне нравится.

Алёнка смеётся приятным смехом и говорит:

— Знал бы ты, как мне мама рассказывала вчера, мол, дружить с тобой можно, а вот если ты будешь давать волю рукам, не надо позволять. Она простой врач-педиатр, а с формулировками не справилась.

— Родители бывают такие, — серьёзно киваю я. — Но твои тебе точно не враги, слушай их. Мой тебе совет.

— Ой, Штыба, не будь таким скучным! А ты точно решил уехать?

Мы ещё поболтали немного, и я засобирался домой, чтобы не столкнуться с похмельным дядей Мишей. За время чаепития мой мопед не украли, но рядом на лестничной клетке уже стояла типичная такая советская бабулька, и, увидев меня, тут же высказала всю правду-матку обо мне. Я, как человек опытный, знал все, что она сказала и ещё скажет и, не слушая, и тем, более не вступая в споры, качу свою технику по ступеням вниз.

Обратно еду мимо тех же луж и пацанов на плотах. И такое желание самому залезть на такой плот и, отталкиваясь штакетинами, изображать из себя великого кормчего. Но справился. Гормоны, что ли? По приезду домой рассказываю бабуле детали своей встречи в комитете комсомола района, про дорогу, про дождь и прочее.