Здравствуй, 1985-й (СИ)

Раз пошла такая пьянка — режь последний огурец. Я притащил колбаску и орех с изюмом. Ну и тихонько перелил во фляжку коньяк. Танцевали дотемна, потом я дал команду отбой, но куда там! Парочки отправились дружить по окрестностям! Воспитателей не видно, Аня с Виталиком наверняка дружат организмами, а третий наш воспитатель бухает. Кот из дома — мыши в пляс! Никакой ответственности! Танцевали, целовались, весело было. Отвел Ленку, положил на кровать, раздевать, конечно, не стал, но в коробку заглянул. Там лежал лифчик, по виду, импортный. Вот такая я свинота любопытная. И ведь не стыдно.

Утром продрал глаза и вижу…

Глава 19

Во-первых, передо мной попа Оксанки, слава тебе господи, одетая. Не то, чтобы я её попу узнал из тысячи, но джинсы точно её. Во-вторых, голос, тоже её.

Оксанка склонилась над Аркашей, его кровать через проход от моей, и чего она делает, не видно. Вижу стул, Оксанка что-то расставляет и бормочет, то ли сама с собой, то ли с Аркадием. Всё-таки с Аркашей.

— Ну, вот глоточек сделай, легче будет, — уговаривает она его, немного подпрыгивая, от чего её округлости в джинсах шевелятся.

«Жениться вам, барин, надо!» — глумится надо мной мозг.

И вправду, бабы давно не было, а кругом куча молодых и длинноногих, хорошо ещё грудь не у всех выросла. Тьфу. Гормоны сраные — все мысли о бабах.

«Взял бы вчера Ленку, да в кусты, она бухая точно бы дала, вот даже Аркаше обломилось, судя по всему» — зудела басовитым шмелём мысль.

— Да всё, выпил, выпил, умереть хочу, — взмолился пациент Оксанки.

— Ты на меня сейчас задницей сядешь! — громко говорю я. Заботливая подруга подпрыгнула, обернулась, сказала: «Ой» — и убежала.

Около измученного Аркаши стоял стул…с куриным бульоном и поллитровой банкой солёных огурцов! Мне бы такую заботу.

— Ну что, тебя можно поздравить? — ехидно спросил Аркадия, не спящий, оказывается, Бейбут.

— Не помню ничего, — пожалился тот, — может и было, как же голова болит.

Малышев Петька ещё спал, а Колесников уже ушёл, туалет, видно, утренний совершать.

Молча достаю цитрамон, заставляю выпить пьяницу таблетку и иду умываться. На улице после вчерашнего — бардак, поэтому поступаю просто, всех кто уже умылся или просто неосторожно вылез на улицу, отправляю на уборку. Парней, конечно, девочек я жалею. Быстро набралось человек десять, и поток новой рабочей силы прекратился, никто не выходит. Смотрю, остальные пацаны просекли опасность и стоят, расплющив носы, не выходят во двор, смотрят в окно, как другие работают. Дети. Вздыхаю и беру метлу — подмету двор вместо физзарядки.

Тут появляется довольный Колесников.

— Перевели его! Папка сказал, будет служить на узле связи, там коллектив небольшой, бардак сразу видно.

— Ты про что? — удивляюсь я.

— Да про солдата! Я же, как приехали, сразу папе позвонил, — он показывает мне бумажку солдатика, которую я Петру и отдал.

Мне стало стыдно, я забыл про пацана, а хорохорился ведь. А вот Петька ничё так, ответственный.

— Петручо! Красавец! На тебе метлу, прояви себя в труде, — протягиваю ему инструмент.

— Да я ещё не умылся, ну давай, — без особой охоты берёт и начинает убирать двор.

Завтрак. Половина курса не ест, или тошнит или вчера отожрались, да плевать. Пришли на ферму, там уже бодрый Олег Андреевич сгружает напиленные доски.

— Хорошо вчера поработали, — радуется он, но я с ним не согласен.

Решаю отложить кирпичную кладку и заняться вплотную полом. За сегодня не отвлекаясь надолго на обед, нам его опять привезли на телеге, сделали ровно в два раза больше чем вчера — двенадцать погонных метров! Могли быстрее, но мешал тракторишко, как я разглядел сегодня марки «ДТ-20», без кабины. Но всё равно, сковырнуть старые доски, прибить новые, я посчитал около сотни штук за рабочий день, пяти, не сильно могучим и умелым, пацанам — это предел. Дней восемь, минимум, тут провозимся ещё, прикинул я, и решил послезавтра начать кладку стен, пусть доски будем дольше класть, зато работу по постройке сразу видно, да и понять надо, сколько мы со стенами будем возиться. Послезавтра суббота, но за всех решаю — поработаем. Крышу Андреич сам сказал, делать станет, это его, мол, вклад в работу. Сачок он, и ходок. И ещё алкаш, к вечеру уже в хорошем настроении, ждёт доярок, вроде как баба у него там. Это мне по секрету сказал недобитый говночист. Я бригадира не осуждаю, он холостой, а что баба замужем, так это её дела.

Вечерком пытался опять задружить с Ленкой, но обломался, дни у неё не те, что ли? А у Аркашки было всё на мази, вечером ушли гулять с Оксанкой и вернулись за полночь, губы распухшие у обоих. Выдал ему было пяток индийских презиков, так он в ответ развернул несколько полос советских по десять штук в ленте. По молодости не понимает, что есть разница в ощущениях и в качестве. От нечего делать вечером стал учить Бейбута английскиму языку, и неожиданно обнаружил, что у меня ещё несколько учеников, в том числе Ленка и оба Петра. Вместо лингафонного кабинета использую магнитолу, и песни на английском языке.