Здравствуй, дедушка Кощей (СИ)

— Точно, Матвей. Давай-ка, Аристофан тащи его сюда, поговорим. А вообще надо вопрос решать кардинально. Ну что за дела — каждый месяц нам бунт теперь устраивать будут?

— Под корень их вырезать, внучек, — предложил дед, — а заместо их новую прачечную открыть, али вторую кухню.

— Не-не, Михалыч! — перепугался Аристофан. — Никак нельзя в натуре, ты чё?!

— Да-а… Не поймёт нас народ, дед, если совсем прикроем. Тогда весь дворец взбунтуется.

— Опять же прибыль оттудова немалая идёть, — забрал назад своё предложение Михалыч.

— Я погнал, босс? За Матвеем типа?

— Давай, Аристофан, только быстро. В кабак не заверни по пути.

— Прикажете снова ополчение скелетов созвать, Ваше Величество? — предложил Гюнтер. — В помощь вашей гвардии?

— Да пока вроде и не надо, спасибо.

Гюнтер ушел, а на его место вскоре заявился Аристофан со знакомым мне уже владельцем бара — Матвеем.

— Ну что, Матвей, — строго начал я, — не оправдал ты моих надежд. Опять бунтовать вздумали?

Матвей рухнул на колени:

— Не вели казнить, батюшка, а только не виноватые мы.

— А кто виноват? Надеюсь не я?

Шутка не удалась — Матвей только непонимающе посмотрел на меня и вздохнул:

— Не по-людски у нас там дела идут, батюшка. Маемся мы, горемычные, тыкаемси туды-сюды, а без толку. И рады бы жить тебе да себе на пользу, а никак.

— Вот как? Порядка не хватает? А если наведу порядок, не взвоете?

— Да батюшка ты наш… — Матвей даже подскочил. — Да ты только силушкой всподмогни, а мы уж порядок и сами наведём!

— Понял, Матвей, хорошо. Будет вам силушка.

Матвей ушел, Аристофан не сводил с меня преданных поросячьих глазок мол, вот-вот озарит меня и всё само собой исправится. А дед, как обычно при решении проблем, потащил на стол самовар.

— Деда, погоди пока со своим чаем. Только же оладики ели.

Дед вздохнул и к моему изумлению без споров и причитаний утащил самовар в свою комнату.

Я повернулся к бесу:

— Аристофан, давай гони свою банду обратно в казарму и сидите там пока не позову.

— Отряд у меня, босс, — привычно надулся Аристофан. — Типа реальный боевой такой.

— Отряд-отряд, — отмахнулся я и едва бес покинул Канцелярию, плюхнулся на диван и потащил из коробки сигару.

Нет, я не заядлый курильщик, так иногда балуюсь. Да и сигары какие-то горькие, крепкие. А вот повертеть её в пальцах, полюбоваться на сизый дымок — очень даже способствует в раздумьях.

Сразу предупрежу возмущение дотошливых читателей мол, не может быть в этом времени табака, помидоров, той же картошки и много другого. Правы вы, абсолютно правы — не может быть. Но — есть. Я тоже сначала удивлялся, но Кощей всё очень просто объяснил: привозят купцы из-за моря-окияна. И всё, все вопросы сняты.

Дизель тихо скрипел за дверью, бесенята так же тихо пихались и ёрзали в моём кресле, не отрываясь от монитора, на котором Волк всё так же безуспешно гонялся за Зайцем. Дед, сидя за столом, начищал ордена и медали с моего генеральского мундира и изредка поглядывал на меня — не созрела ли очередная гениальная идея у внучека.

А ведь созрела. Не быстро, не полностью, но когда я подскочил внезапно с дивана, дед заулыбался, покивал головой и пошаркал за самоваром.

— Михалыч, а вот скажи, — я еле дождался когда дед водрузит самовар на наш большой стол из простых струганных досок, — если я тут натворю что-нибудь, ну указ какой издам, который Кощею не понравится, не прибьёт ли он меня потом когда вернётся?

— Ну, если ты не вздумаешь, к примеру, перенести дворец в Лукошкино или еще какую глупость не сотворишь, то посопит Кощей-батюшка, да и махнёт рукой своей костлявой. Ить он же тебя на царский пост назначил, значится всё, что ты ни делаешь, всё с евойного одобрения получается. Захочет тебе пинка дать, а не станет, чтобы престиж свой не уронить.

— Престиж… И откуда ты, деда такие словечки знаешь?

Михалыч только фыркнул. А да, всё время забываю, что дед в молодости по Европе гастролировал и на основных европейских языках худо-бедно, а объясниться может.

— Деда, тогда следующий вопрос: а не повысить ли нам Калымдая? Сейчас он у нас майором служит, а мы ему дадим… ну, полковника, скажем. А? Кощей не озвереет от такого моего самоуправства?

— Да и хрен с ним, — пожал плечами Михалыч. — Ежели и озвереет, так сбегает на луну провоется да отпустит его. А ты ведь, внучек, — дед прищурился, — не от доброты душевной нашего бравого вояку в чине повысить хочешь, а? Ну-ка признавайся, что ты там удумал?

Признаюсь, конечно, только вас с Калымдаем познакомлю. Ну, тех, кто еще с ним не знаком. Есть у Кощея отдельное войско даже, скорее — народ. Шамаханами называются. Бандиты натуральные, очень похожи на монголо-татарских захватчиков только в отличие от них по физиологии своей ближе к бесам: рожки, хвостики, хотя и без пяточков. Используются они для защиты в основном восточных границ, а также для любых военных кампаний. Вот и наш Калымдай от роду — шамахан. А по натуре — эдакий царский офицер XIX века. Прошёл обучение в Военной Академии имени Кощея, растерял шамаханское варварство, а взамен приобрел кроме воинских знаний офицерский блеск и элегантность.