Здравствуй, Гр-р!

Я проснулась неожиданно рано и не стала подниматься с постели, чтобы не разбудить Громова. Я лежала, блаженно пялясь в потолок. Рядом посапывал голый и горячий Гр-р. На плече вместо повязки — широкий лейкопластырь. Моя тетя, которая четыре раза выходила замуж (только потому, что все ее мужья по разным причинам отправлялись на тот свет), учила меня выбирать мужа: "Надо выяснить, как мужик ест, спит, любит, и какой он, когда напьется. Все остальное ты можешь исправить, а эти четыре вещи — никогда. Если он брезгливо ковыряется в тарелке или жрет, чавкая, как свинья, — он будет так делать всегда. Тебе это надо — слушать чавканье? Если он храпит или так ворочается во сне, что заезжает тебе по зубам, знай, с каждым годом он будет все яростнее храпеть и пинаться. Если тебе с первого раза не понравилось то, что он проделывает с тобой в постели, то на пятый раз ты его возненавидишь, и никакие секс-консультанты (тетя имела в виду сексопатологов) ситуацию не изменят. Один раз напои его. Если мужик во хмелю буйный и лезет драться, брось его немедленно, даже если все остальное тебя устраивает". Громов ест совершенно нормально: все, с аппетитом, и уж точно не производит никаких звуков в процессе. Спит… Не храпит даже на спине и не лягается. Может встать с постели совершенно бесшумно — я не просыпаюсь. Но, наверное, две ночи вместе — это мало, чтобы вынести вердикт. Как он любит… Это… Это даже не обсуждаем. Когда напьется… Практически не пьет — глоток-другой и все. Потому что за рулем? Потому что были проблемы с алкоголем? Или мне достался идеал? А вот я его спрошу насчет алкоголя — и вообще, не фиг спать, когда я уже проснулась! Но Гр-р уж не спал:

— Давно за тобой наблюдаю… О чем это ты так усердно думала? Надеюсь, не о том, чтобы принести мне кофе в постель?

— Я ненавижу кофе — в постель…

— Ну и правильно, в постели надо спать или… заниматься любовью…

Но я все равно спрошу тебя, почему ты не пьешь… Потом…

— Ты завела кота? — спросил Гр-р за завтраком.

Кошки не было видно, но ее имущество нельзя не заметить.

— Это кошка. Мне ее Тюня позавчера отдала. Кыса-кыса… — Морковка осторожно пробралась на кухню.

— Ты что, ее выкрасила? — Гр-р взял кошку на руки. — Мутант какой-то… Не бывает таких кошек!

Морковка обиженно удалилась, задрав оранжевый хвост.

— Гриша, скажи, а почему ты не пьешь?

— А должен?

— Нет, конечно. Но мне надо знать, какой ты, когда выпьешь много…

— У тебя что, муж был алкаш?

— Нет, он был балбес…

— Муж-балбес — это нормально. По-моему, почти все женщины считают своих мужей балбесами… А из-за чего вы расстались?

— А почему ты не отвечаешь на мой вопрос? Почему ты почти не употребляешь алкоголь?

— А у тебя есть версия?

— Наверное, был период, когда ты пил много…

— Да. Когда погибла жена — попала под машину. Двадцать лет назад. Дочери было два года. Если бы не Вовка Шпиндель… Он меня и заставил бросить. Конечно, я могу выпить, но не хочу — как вспомню, какой я был, когда напивался, сразу охота пропадает. Вовка, знаешь, что сделал? Три дня за мной с телекамерой ходил — снимал. А потом выбрал момент, когда я еще что-то соображал, и показал мне это кино. И все — мне хватило. Еще вопросы?

Я рассматривала Громова. Щетина на подбородке и щеках… Живя в одиночестве, я успела забыть, что мужики должны бриться…

— Ты решил бороду отпустить? Уж тогда лучше бакенбарды — будешь, как Сурмин.

Это я брякнула, не подумав…

— Что??? Повтори, как ты сказала?

— А что я такого сказала?

— Ты назвала фамилию — Сурмин. Моя бабушка до замужества была Сурмина. Как ты об этом узнала?

— Гр-р, это опять из той области, где нет рациональных объяснений. Ты же обещал со мной разобраться! И когда это будет?

— Уймись, женщина! Я только и делаю, что с тобой разбираюсь… И позавчера, и вчера, и сегодня… И прямо сейчас пойду с тобой разбираться — воскресенье, и в контору мне не надо… Доставай своего леопарда — мы идем культурно развлекаться… А ты что подумала? Покажу тебе нашу картинную галерею — не была там?

В галерею мы пошли пешком — я настояла, хотелось посмотреть город, который я так толком и не видела. Шли по набережной, потом свернули на тихую улочку — всю в тополях. Наверное, весной здесь умопомрачительно пахнет молодой листвой, а летом бывает тополиная метель… Громов остановился у старинного двухэтажного дома. Небольшой, с затейливой кирпичной кладкой, окна синие — в них отражается мартовское яркое небо.

— Дом Шпинделя… Как он говорит — "особняк". Хочешь, зайдем?

— Не-а. Наверняка у него бильярд есть — тогда пропала культурная программа… А почему так скромненько? Ресторан-то — ого-го какой.

— Да один он: с женой развелся, дочь за бугром учится. Этот дом, он говорил, еще его прадед строил. Внутри Володя все переделал — джакузи поставил, и прочее в том же духе. Ты права, там и бильярдный стол есть.

И мы потихоньку пошли дальше — так гуляют супруги со стажем, а мы с Громовым были вместе всего третий день, но мне казалось, что вот эти-то три дня и есть вся моя жизнь. Я совершенно точно знала, что Гр-р чувствует то же самое.