Здравствуй, Хогвартс в сапогах!

Под надежным покровом ночи к палатке № 5 тихо пробиралась фигура в плаще. Вдруг сзади раздался шорох. Фигура вздрогнула и оглянулась. Не обнаружив ничего подозрительного, фигура прошла еще немного и поскребла ногтем по палатке. Дверца палатки распахнулась, и чья-то рука резким движением втянула фигуру в темные недра складывающегося дома… Совсем рядом раздался леденящий душу вой…

— Симус, ты подлец! Тебя же все ждем! — При ближайшем рассмотрении фигура оказалась Симусом Финиганом, а в магически увеличенной палатке сидел весь седьмой курс Гриффиндора и рассказывал на ночь страшные истории.

— Дин, продолжай! — Солдато-студенты повернулись к Дину, которого прервали на самом интересном моменте.

— Так… И он ей пообещал любое желание. И тогда баньши ему сказала… ОТДАЙ СВОЕ СЕРДЦЕ!

— ААА!!!

Дин резким движением повернулся к Парвати и сделал вид, что хочет на нее наброситься. Девчачий визг наполнил палатку.

— Фуу… — Невилл схватился за сердце.

— Ну и страшилки… Пять баллов, Дин.

— Теперь Симус!

— Ага! Ну так слушайте! Жила-была одна девочка. И мама ее пекла красное печенье. И говорила дочке, чтобы та никогда не заглядывала в рояль. Но вот однажды девочка…

Маггловские Страшилки Симуса пошли на «Ура!». Привидения и баньши — это был реальный мир, к которому все привыкли, а вот летающие гробики, белые тапочки, куклы-убийцы и кровавое печенье были чем-то новеньким и невероятно увлекательным.

Прошло несколько часов.

Парвати, мертвенно бледная держала за куртку Симуса. В рукав Парвати вцепилась Лаванда Браун. Ее за плечи приобнимал Дин Томас. Девушкам в каждом кусте мерещилась лошадь-вампир, про которую рассказывал Дин или старушка в белых тапочках из кровожадного рассказа Симуса.

— Ааа… — Тонко пропищала Лаванда.

— Тише! — шикнул Дин, которому, в отличие от девушек, в каждом кусте мерещился Снейп, что было пострашнее.

— Я боюсь!

— И я!

— Лав, Парвати! С нами вам нечего бояться! — Произнес Симус тоном заправского Супермена, выставил грудь вперед и гордо вскинул голову.

Лаванда скептически оглядела парней, но дрожать перестала.

— Ну… Вот мы и пришли, — Дин открыл девушкам входв палатку и немного замялся.

— Спокойной ночи… — Сказал тоже замявшийся Симус.

— Симус, — Парвати заглянула парню в глаза, — а не могли бы вы остаться на эту ночь с нами, нам без вас будет очень страшно…

— Да! — Лаванда поддержала подругу и вздрогнула — хрустнула ветка.

Девушки поежились от страха и холода.

— Но… Нам же нужно утром быть…

Парвати ласково накрыла ладошкой рот Симуса и жарко зашептала:

— Ты же не бросишь меня, верно?

— Конечно. Мы будем охранять вас этой ночью! — Ответил за всех Дин.

Девушки залезали в палатку первыми и не увидели, как Дин дал Симусу «пять» и прошептал что-то про чудесный план.

Теперь в лагере спаси все. Сладко посапывал Теодор Нотт, заснувший в гигантском птичьем гнезде (Малфой и Забини бесцеремонно вытолкали его из палатки, решив, что в трехместной палатке им троим будет тесно). Утром он, правда, едва отделается от птицы, которая, решив, что Нотт ее птенец, будет кормить того червяками, шириной в хороший шланг. Но это будет утром. А сейчас Теодору снились вейлы, исполняющий танец живота и между делом кормившие его клубникой со сливками.

Плохо спал Невилл. Старушка в белых тапочках, о которой уже и думать забыли Парвати и Лаванда, не давала сна Невиллу и во сне все время улыбалась во все три черных зуба.

Драко снилось, что у него растет борода и, спя, он обеспокоено тер подбородок.

Блейзу снился Снейп, поэтому Забини кривился и дергался.

Дамблдору тоже снился Снейп, поэтому он тоже кривился и дергался.

Кривился и дергался сам Снейп, которому снились Сириус Блек и Джеймс Поттер.

Гермиона и Рон снились друг другу.

Шматко снилась ревизия, поэтому он все время просыпался в холодном поту.

Гарри улыбался, потому что ему снились Сириус Блек и Джеймс Поттер.

А вот Лаванде, Симусу, Парвати и Дину не снилось ничего. Да они, в общем-то, не особо и спали…

Начиналось самое обычное утро в духе Запретного леса. Кто-то кого-то ел, потом еще кто-то использовал второго кого-то в качестве завтрака, позже третьего кого-то ел четвертый кто-то и так далее. Только хрумканье и чавканье раздавалась в лесу. Но ближе к лагерю над лесом пронесся истерический женский крик, к которому через несколько секунд присоединилось еще несколько. Видимо в этой части леса происходило что-то жутко загадочное…

За два часа до этого:

— Подъем, подъем, кто спит — того побьем! — Шматко, веселый и улыбающийся, что было противоестественно, ибо радоваться жизни в семь утра физически невозможно, стучал по каждой палатке, дуя в пионерскую дудку и выдумывая наказания пострашнее для тех, кто немедленно не проснется.

— Ту-ту-ру-ду-ту-ту-ту-тууу! — Отвратительный звук вызывал у учеников желание встать, хотя бы затем, чтобы найти камень и выбить им прапорщику зуб. Возможно, такой эффект и достигался для подъема энтузиазма у солдатов.

— Кто сейчас не встанет, тот не получит компота!

— Это жестоко! — Крикнул Симус, когда Шматко случайно заехал ему в ухо своей дудкой.