Здравствуй, князь!

Барятина отпевали уже на Светлой. В храме были открыты алтарные врата, священники, одетые в красные ризы, хор, певший одновременно «Вечную память» и «Христос воскресе», свет, свечи, после сумрачного и строгого убранства поста – все это совсем не вязалось со смертью.

Заботу о похоронах взяли на себя люди, которых Савва совсем не знал. Они же заказали автобус, договорились о кладбище и организовали поминки. За эти дни Савва так измучился, что ему хотелось побыть одному. Он стоял в сторонке, молился, не чувствуя теперь ни дрожи в ногах, ни рассеянности в мыслях. Когда вышли из церкви, к процессии присоединились еще какие-то люди и поехали на кладбище за окраину Москвы.

Все было как в тумане. Он не запомнил ничьих лиц, ни речей, все слова проходили мимо него, а на душу вдруг снова навалилась тоска, и то чувство, что, словно сжалившись над ним, коснулось его в храме, исчезло. Вид огромного, безликого, без единого деревца кладбища, стандартные надгробия и перекошенные цоколи, тянувшиеся на много километров и плотно прижатые друг к другу, – все это наводило на сердце такое безумное уныние, что хотелось выть, на это кладбище глядя.

Гроб опустили в землю, рядом копавшие могилы мужики толковали о том, что надо пить не водку теперь, а красное вино, поскольку оно лучше предохраняет от радиации щитовидку. И вид этого ужасного кладбища стал точно последней каплей, отвратившей Саввушку от города, который он когда-то мечтал победить.

Люди стали возвращаться к автобусу. Только теперь Савва разглядел среди них несколько знакомых лиц: барятинских учеников, алкашей из дома на Кропоткинской, декана и рядом с ним знакомого мужчину.

Выбрав минуту, он подошел к нему.

Лицо инженера было печально, похоже, он не спал ночь, и его глаза сделались опухшими и красными, утратив свой чудный васильковый цвет.

– Ну, как ты? – спросил он, закурив.

– Я хочу сказать вам, – произнес Савва с усилием, – что не смогу принять вашего предложения.

Некоторое время инженер молчал, а потом его лицо исказила гримаса и без того воспаленные глаза стали еще темнее.

– Что? – спросил он жестко. – Брезгуешь? Аристократом себя почувствовал, князем? Как этот? Мало тебе морду били – так подожди, набьют еще.

Он развернулся и пошел к машине, а к Саввушке подбежала Ольга и схватила его за руку.

– Что ты ему сказал? Что?

Савва посмотрел на нее с недоумением, а потом понимание и горечь промелькнули в его глазах.

– Зря ты, Ольга. Не надо нам от них ничего. В конце концов, и Пушкин, и Достоевский есть в любой районной библиотеке. А дети лучше чтобы росли не здесь.

– Нет, – отшатнулась она, – не будет тебе никаких детей. Лучше к ним шлюхой пойду работать!

16