Здравствуй, любимая

– Ты давно мне снилась, полночью бледна.
Я твой добрый витязь, русская княжна.
Нынче, дорогая, я влюбленно тих.
Дань у ног слагаю свитком дней моих.
И старинным ладом песню я пою.
Ты моя услада в северном краю.
Занесен над нами месяца бердыш.
Ты же, нежась снами, безмятежно спишь.
Мрак зарей обметан, пенны зеленя.
Угощала медом милая меня.
Пусть мечты не сбылись, встреча не важна.
Ты мне полюбилась, нежная княжна.

Когда прозвучал последний аккорд, на Настю было жалко смотреть. У нее из глаз текли слезы.

– Ты чего, – забеспокоился Макс.

– Пондравилось, – подковырнул улыбающийся Данила.

Он уже летел поздравлять автора. Однако он не был первым. Рядом с человеком-оркестром стояли хозяйка отеля и Анна Николаевна. Грустными глазами смотрела хозяйка на человека-оркестра.

– Ты эту песню мне посвятил? – спросила она.

– Тебе, Анастасия.

– А когда она была написана?

– Слова – когда мы с тобой расстались, а музыка недавно.

Человек-оркестр смотрел на нее влюбленным взглядом. Хозяйка отеля Анастасия молча перебирала клавиши синтезатора.

– Горе ты мое, горе…

– Я тебе эту песню даже под дверь подсунул в шестнадцатый номер сегодня утром. Так и надписал на письме: «Пархоменко – Анастасии». Ты не получила? – спросил человек-оркестр.

Хозяйка отеля грустно смотрела на него.

– Наверно, я уже съехала к тому времени. Расчеты проверила и съехала.

Анна Николаевна, почувствовав деликатность ситуации, потянула ребят за собой.

– Приходите завтра, – пригласил их человек-оркестр.

Рядом с ним молча стояла хозяйка отеля «Принцесса Черноморья». Вечер танцев закончился.

Глава XIX. Они поженятся

Задумчивые, они возвращались к себе в номер. Первой заговорила Анна Николаевна.

– Как странно жизнь устроена. Человек ищет счастье за морями, а оно вот тут рядом лежит – нагнись, подними.

– Это мой друг, – объявил Данила.

– Хороший у тебя друг.

– А эта Настаська…

– Анастасия.

– А эта Анастасия нашла себе Альбертика и…

– Не смей обсуждать дела взрослых. Завтра чтобы от меня ни на шаг, – одернула Данилу Анна Николаевна.

Бесполезно. На Данилу где сядешь, там и слезешь. Довольный, что вышел сухим из воды и никто его не ругает, он продолжал болтать:

– Гм, нам письмо подсунули под дверь, где оно? Макс, ты не видел?

– Нет.

– А ты чего молчишь, Настя?

– Не видала я никакого письма, отцепись от меня, репей.

– У, злючка, и спросить нельзя.

Данила скосил хитрые глаза в сторону своей подружки.

– Гм, знакомый мотивчик: «Звезды. Нежная княжна… слышит песню про усладу». Макс, как у тебя там было дальше?

– Я не помню, – не поддержал его дружок.

Они начали догадываться, что письмо было получено. Уж очень все сходилось, и отправитель – Пархоменко, и получатель – Анастасия. Если отбросить отправителя и получателя, то получалось – Пархоменко Анастасии, то есть их подружке Насте.

– А мы ведь три рубля не отдали Гарику, – вспомнил вдруг Данила – За кошелку винограду.

Дождался он. Настя начала барабанить кулаками по его спине.

– Толстокожий. Когда ты только уймешься.

Данила отбежал в сторону и, хохоча, крикнул:

– Вот посмотрите, они поженятся.

– И тебя усыновят, – поддела его Настя.

Вдруг Данила задал неожиданный вопрос Анне Николаевне:

– А кто Кудеяр Иван Иванович, что он по жизни делает?

Анна Николаевна улыбнулась доброй улыбкой:

– Он хороший человек. Предложение мне сделал: работать воспитателем в детском доме. Он директор детского дома.

Данила остановился как вкопанный, а потом срочно отозвал в сторону Макса и испуганно зашептал ему на ухо:

– С этим придурком Бородой-Кудеяром надо будет что-то делать.

– Сам придурок. Завтра придумаем.

Но придумывать ничего не пришлось. Когда они вошли в холл отеля, им передали телеграмму от Настиного отца, в которой он извещал о своем приезде. Данила удовлетворенно вздохнул.

Они вошли в свой номер. Настя заперлась в ванной и решила умыться. Лицо ее всю дорогу от танцплощадки пылало краской. Она скинула с себя платье и надела халатик.

И вдруг неожиданно во внутреннем кармане что-то зашуршало. Она сунула руку в карман и вытащила то замечательное, полученное утром стихотворение. Господи, как же она забыла, что халатик у нее имел потайной карман! Там и было спрятано письмо. Но как теперь сознаешься? И так почти проболталась. Она открыла дверь и, пробежав к себе в комнату, мышкой нырнула в постель, прижимая к груди заветный листок бумаги.

Даже чужое письмо ласкало ей душу. А что будет, когда она получит свое?