Здравствуй, Марс!

               Они отправились в ближайший ресторан и несколько часов говорили о занимательных пустяках: о вкусной и полезной еде, о музыке, о танцах и путешествиях в экзотические страны. Точнее, говорила Марта, Логов внимательно слушал, его участие в разговоре сводилось к произнесению восторженных междометий и некоторых вопросов.

               Его догадка о том, что Марта — обитательница Усадьбы не подтвердилась. Выяснилось, что она родилась в Городе и провела в нем всю жизнь. Логов помнил, что коренные жители  Города предпочитают называть его именно так — Город, отказываясь произносить вслух более привычное и современное наименование — Трущобы. Логов и раньше удивлялся этому странному проявлению снобизма. Лично его, веселое и слегка ироничное название — Трущобы, вполне устраивало. В конце концов, уничижительный смысл в это слово вкладывают только эстеты. Никого же не удивляет, что были построены целые кварталы Трущоб для состоятельных граждан. Так что говорить о том, что это название оскорбительно или подразумевает классовое неравенство, наверное, неправильно.

               — Я думал, что вы из Усадьбы — вырвалось у Логова против воли, — Вы такая утонченная.

               — Насмешили. Ученых редко называют утонченными. Обычно мы считаемся циничными и бесчувственными. На нас люди переносят свою нелюбовь к науке.

               — Только не я на вас, — получилось неграмотно, но верно передало смысл его высказывания.

               Потом они танцевали. Естественно, Логов попытался отказаться, ссылаясь на отсутствие самого минимального опыта, однако Марта настояла, заявив, что опыт — дело наживное. Она была уверена, что упорные тренировки помогут ему быстро овладеть основными движениями. Главное, чтобы были слух и чувство ритма. Получилось и у Логова. Во всяком случае, Марта два раза похвалила его за достигнутые успехи.

               Время летело незаметно. Логов незаметно взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что они танцуют почти час. Впервые в жизни Логов потерял ощущение времени. Он не знал, что так бывает.

               — Тебе стало скучно? — спросила Марта.

               — Нет, что ты!

               — Хочешь поговорить о своем товарище?

               — Ты узнала что-то интересное?

               — Скорее шокирующее.

               — Об этом я и сам догадался.

               В ресторане больше делать было нечего. Они медленно пошли по бульвару, щедро освещенному разноцветными мерцающими светодиодами.

               — Не знаю, с чего начать, — сказала Марта грустно.

               — Начни с конца. Вика можно будет спасти?

               — Теоретически это возможно.

               — Что я должен сделать?

               — Я пока не знаю.

               Радость, охватившая Логова, угасла. Какая польза знать о возможном спасении, но не представлять при этом, как его добиться? Ему было неприятно сознавать, что Марта танцевала с ним только для того, чтобы потянуть время, не говорить ему сразу о неизлечимости болезни. Логов не мог сообразить, плохо она поступила или нет. У него не было опыта в оценке поступков других людей.

               — Я неправильно начала нашу встречу, — призналась Марта. — Надо было сразу все тебе рассказать. Но мне было непонятно, как ты воспримешь мои слова. Мне стало вас жалко, а это, конечно, ошибка.

               — Расскажи сейчас.

               Они нашли незанятую скамейку. Марта крепко сжала его руку.

               — Обещай, что не дашь воли нервам. Бессильная злоба тебе не поможет.

               — Я это и сам знаю. Но через два месяца мне предстоит отправиться на Марс. Уверяю, что любые мерзости мира, который я покидаю навсегда, без права возвращения, оставят меня равнодушным. Потому что… Потому что они меня больше не касаются.

               — Соберись. Если тебе удастся сохранить спокойствие, у нас появятся шансы спасти твоего друга, — сказала Марта и выпустила его руку.

               Прежде чем кивнуть, Логов крепко сжал кулаки. Это должно было помочь ему воспринять любую, даже самую гнусную информацию.

               — Я готов.

               Тяжело вздохнув, как это сделал бы на ее месте любой человек, которому предстоит выполнить неприятную работу, Марта рассказала совершенно неправдоподобную историю. Логов мог поверить ей, а мог и не поверить. Этот выбор ему следовало сделать самостоятельно. Он поверил. Почему, спрашивается, он не должен был верить Марте?