Здравствуй, Мир! (СИ)

До меня это начало доходить ещё при выточке ствола для своего «Ремингтона». Ведь тот, кто когда-либо работал с токарным станком, помнит, что сам он представляет из себя всего лишь двигатель, раму и два держателя на одной оси, между которыми закрепляется заготовка. Всё, что делает этот аппарат — крутит с заданной скоростью заготовку. Всё остальное делается уже резцами, сверлами и кучей самых разных приспособлений… которых у меня не было.

Ну, положим, само сверло у меня нашлось в том наборе, что я для выточки трубок курительных с собой носил. И, если его зажать в один из держателей, то канал ствола проточить у меня, с грехом пополам, получилось. Часть других приспособ закустарить на месте тоже получилось. Но для этой «кустарщины» пришлось использовать «ядра». Много ядер.

В результате получился вполне себе функциональный и «современный» токарный станок… который в исполнении оказался на порядок сложнее той винтовки, которую я на нём собирался сделать!!!

Пока кустарил, я был поглощён работой, увлечён процессом. Но вот когда, наконец, опустил руки и осмотрел получившийся результат, то единственное, что мне оставалось — это крякнуть и почесать в затылке, осознавая, насколько же я протупил. И сколько лишней работы проделал.

Вывод — любые дополнительные инструменты и обработки материалов местными мастерами Артефакторами применяются только для одного — для экономии количества «ядер», используемых в изделии. И в этом есть смысл, если учитывать «рыночную» стоимость каждого «ядра». Любой обычный, да и не только обычный, инструмент выйдет, при хоть сколько-то поточном производстве, выйдет на порядок дешевле, чем обработка формы заготовки «ядрами».

Да и не очень любят «прямое» вплавление мастера, считая его больше уделом кустарей и… извращенцев.

Почему? Из-за слишком большой вариативности результата вплавления, зависящего от концентрации проводящего операцию разумного. Рунно-температурный способ значительно выигрывает в плане гарантированной повторяемости и предсказуемости результата. Что при массовом производстве — большой и важный плюс.

Ну а вторая причина: боль. Боль реально очень сильная! И чтобы быть готовым терпеть её изо дня в день, во время самой обычной, рутинной работы… надо действительно быть извращенцем.

Я? А что я? Я не мазохист. И, как только у меня появится свой собственный угол, в котором я смогу осесть и начать постоянное производство, я тоже заведу кучу инструментов, специальную печь, и использовать буду руны.

Потом. Когда угол появится.

А сейчас я в поле. И использую «полевой» метод.

И, чем больше я его использую, тем больше понимаю его невероятную универсальность.

К примеру, свой первый револьвер я делал уже без станка. Каждую деталь для него я формовал уже непосредственно «ядрами». И соединял затем тоже «ядрами». Результат? Получилось что-то вроде классического «Кавалерийского Кольта» времён Дикого Запада. Для стрельбы на вскидку и от бедра — самое то. На дистанции от метра до двадцати метров — самое то.

Нет, понятно, что можно было изобразить и что-нибудь посовременнее, вроде той же «Анаконды», или даже «Стечкина» (ну, это я, конечно, разгубастился, да). Можно. Но я не знаю их конструкций в достаточной степени, чтобы воспроизвести. А с Кольтом… ну, его оригинальную конструкцию я тоже не особенно-то себе представляю, только в общих чертах. Но: что не знаю, то сам додумал. За основу же взял только принцип и форму.

В результате: если прикинуть, то я потратил на его создание в четыре раза больше «ядер», чем, если бы делал его на нормальном оборудовании, а не «на коленке». То есть, он вышел у меня в четыре раза дороже, чем мог бы!!! При таком подходе к производству — действительно разоришься.

Но… второй и третий револьверы я делал точно так же, как и первый. Почему? Да просто потому, что так было проще, а «ядер» у меня в запасе — хоть жопой жуй. Так к чему обламываться и экономить? В конце концов: деньги для жизни, а не жизнь для денег. И это принципиальная разница в подходах и мировоззрении.

После проведения памятной операции, на пару дней я затихарился в холмах. Залип над модернизацией своего оружия с учётом получения новых материалов. Да и… неспокойно было мне. Свербело чутьё на неприятности. Стрёмно почему-то было.

Но, за эти два дня мой «Ремингтон» в «Баррет» переименовался. Ну и револьвер у меня появился четвёртый, так как снова оказаться в ситуации, когда от смерти меня будут отделять всего два оставшихся в запасе патрона — нет уж. Не хочу. Запас, как известно, в жопу не… кхм. Ладно, не будем цитировать старые пошлые анекдоты про попов. А то вы ещё меня в «оскорблении чувств верующих» обвинить попытаетесь, статья 148 УК РФ…

А чуялка свербела не просто так: нежить-таки, наконец, обратила на моё существование внимание. Спустя три с половиной месяца после начала моей «охоты» на них. И это я ещё себя «Зорким Глазом» звал, ага.