Здравствуй, Мир! (СИ)

Нда уж, получается, чтобы составить себе более или менее адекватную картину, надо бы побывать в других городах и провести сравнительный анализ цен ещё и там. Без этого же, судить сложно.

Так, ладно, я снова отвлёкся. Итак: гостиница «Шипы и розы». Одна из лучших гостиниц города. Соответственно уровню, появляется уже и дресс-код. То есть, обросший, лохматый, грязный, в лохмотьях, вонючий, непромытый ты в неё уже не войдёшь. Не пустят. Или пустят, но это будет стоить солидной суммы денег: клиент ведь всегда прав. Но для того, чтобы иметь правоту клиента, клиентом надо стать, а одна ночь в этой гостинице серебряную монету стоит. И это ещё без питания и не самый роскошный номер. Иными словами, от одного серебряного только разговор начинается. А, чтобы завалиться в это заведение жестким зачуханом, но тебе всё равно открывали дверь и кланялись, ты должен иметь за душой состояние, начинающееся от тысячи золотых. И это опять же: разговор с этой суммы только начинается.

Так что, хороший душ, отпаривание в городской общественной бане и посещение парикмахерской после близкого общения с гулем, а эта тварь, напомню, ОЧЕНЬ вонючая, было необходимостью, а не выпендрёжем или попыткой «произвести впечатление».

Приведение себя в порядок и чистая свежая опрятная, пусть и простая одежда — это условие того, чтобы меня вообще пустили в эту гостиницу. Ведь я совершенно не уверен, что на мой счёт были оставлены «отдельные указания» работникам гостиницы.

В общем, выглядел я вполне прилично, когда переступил порог этого заведения. Лишних вопросов у «швейцара» возле дверей я не вызвал. У стойки же «ресепшена» уточнил, что иду в третий «номер». «Портье» кивнул мне, пропуская, тем самым показывая, что хоть какие-то распоряжения ему на мой счет были оставлены. Как минимум, что постоялец третьего «номера» гостей ждёт. Иначе, меня бы вежливо остановили и попросили подождать, пока посыльный сбегает на второй этаж и сообщит самому постояльцу о моём прибытии. После чего, либо тот спустится ко мне сам, либо через этого же посыльного передаст указание пропустить меня.

Здесь, пропустили сразу. Что автоматически означало, то, что указания уже отданы заранее.

Это не значило ничего, но всё же льстило. Ведь никому не нравится, когда его заставляют ждать.

Я поблагодарил «портье» — всё же, с возрастом начинаешь понимать некую сакраментальную правоту Грибоедовского Молчалина с его: «Мне завещал отец: Во-первых, угождать всем людям без изъятья — хозяину, где доведется жить, начальнику, с кем буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику, для избежанья зла, собаке дворника, чтоб ласкова была».

Оно, конечно, у фразы слишком смещён акцент именно в подхалимство и угодничество, но ведь смысл то у неё другой: везде работают и живут люди. На высоких должностях, на низких должностях, на совсем незначительных должностях, но везде люди. А каждый человек хочет к себе немножечко внимания. Каждый хочет уважения к себе. Каждому нравится, когда его ценят. «Доброе слово — оно и кошке приятно». И, входя в здание какой-то организации, совсем не сложно и не зазорно, тем более не станет ущербом твоей репутации, если ты подаришь приветственную улыбку и пару слов охраннику на входе, вахтёру на вахте, лифтёру в лифте, даже уборщице на этаже. С тебя не убудет, а человеку приятно. Человек уже немного иначе к тебе относится. Ты теперь для него — человек, а не «возможный источник неприятностей», как он по умолчанию рассматривает всех входящих и выходящих в здание через него.

А раз ты человек, то и общаться с тобой можно по-человечески, а не казёнными строчками уставов или инструкций. Человеку позволяется немножечко больше… С человеком и новостями поделятся, и совет дельный дадут, и, если уж очень надо, то и пропустят туда, куда вроде бы и не должны пропускать… Понятно, что в разумных пределах. Но, согласитесь, оно того стоит? Разве нет? По-человечески-то жить приятнее, чем по инструкции…

Второй этаж. Красный ковёр под ногами. Чистые, красивые лакированные двери с кованными номерами на них. Окна в коридоре. Зелень в горшках на подоконниках. Занавески на окнах. Приятное местечко.

Дверь с местной цифрой «три» на ней. Красивая кованная ручка.

Я постучал в дверь. Не дождался ответа. Взялся за ручку, повернул. Дверь оказалась не заперта. Я отворил дверь и заглянул внутрь.

Там, внутри, на стуле с резной деревянной спинкой, перед большим зеркалом, сидела и невозмутимо расчёсывала свои длинные прямые волосы девушка в легкомысленном голубом халатике.

— Заходи, Иван Дмитрич, чего стоишь. Не заперто, — обернувшись ко мне, сказала она, не оставив при этом своего занятия. Шифеева… Хм. И как я сразу-то не догадался?

— Привет, — поздоровался с ней, входя и аккуратно затворяя за собой дверь.