Здравствуй, оружие!

Аркадий прав: социализм в израильской экономике постепенно и закономерно умирает, загнивая, разлагаясь и агонизируя, но бешено при этом сопротивляясь. А вот еврейский коммунизм издох уже давно, превратившись в свою полную противоположность — жесточайшую эксплуатацию.

Какой еще коммунизм? Разве в Израиле был коммунизм?

Ах, друзья мои, да где же еще и быть коммунизму, как не в Израиле! Евреи — известные коммунисты-общинники! Отчего такое живое участие принимали евреи в российской революции 1917 года? Сама история существования этого народа, отделенного от территории и «висящего в воздухе» только благодаря общей жесткой идеологеме богоизбранности, заставляла его представителей помогать друг другу в этом жестком мире, вытаскивать своих. То есть быть общинными. До сих пор у евреев слово «наш» означает «еврей».

Помню, в разговоре Ефим Шифрин как-то бросил знаковую фразу:

— У вас, русских, двоюродный брат уже не родственник. А у нас, малых народов, все до дальнего колена прослеживается…

Верно. Мы имперская нация. Размытая. Океан. А евреи довольно долго растворяться в океане не хотели. Если кристалл не растворяется, значит, внутри его сильны связи между частицами. Для этого евреям приходилось держаться друг друга. И когда было создано еврейское государство, подобная общинность вылилась в свое логическое завершение — кибуцы, островки коммунизма в самом его чистом, самом рафинированном виде.

Кибуц — настоящая коммунистическая община. Там все общее. Люди живут по принципу «от каждого по способностям — каждому по разумным потребностям». Занимаются сельским хозяйством. Точнее, раньше занимались — на заре государства. А сейчас…

А сейчас кибуцы закономерно переродились в коллективных эксплуататоров, сохранив при этом отдельные коммуно-рудименты. Еврейский писатель Исраэль Шамир весьма метко замечает:

«При всей нашей симпатии к идее коммунизма и коммун, при всей приязни к основателям кибуцев, надо признать, что сегодня кибуцы стали коллективным эксплуататором и полуфеодальным землевладельцем».

Дело в том, что ныне кибуцы живут за счет того, что строят на своей земле отель для туристов или предприятие, на котором работают гастарбайтеры. А кибуц — просто коллективный собственник. При этом налогов кибуцы не платят, а земля им досталась от государства на халяву. Формально-то вся земля в Израиле принадлежит государству, но отдана кибуцу в вечное пользование до тех пор, пока этот кибуц существует. Поэтому кибуцников в Израиле так же не любят, как и датишников: они сидят на шее нормальных налогоплательщиков.

Тот же автор пишет:

«Правильнее всего сравнить кибуцы со средневековыми монастырями. И те и другие владеют многими землями, полями и лугами страны, но право собственности тех и других скрыто: монахи владеют землей от имени церкви, кибуцники только пользуются народной землей именем кибуца. У них есть и общие достоинства: монахи и кибуцники — более культурная часть населения, возвышающаяся над мужиками и горожанами. Монахи и кибуцники — идеалисты, стремящиеся к общинной жизни, к простоте, естественности, отказывающиеся от роскоши и излишеств, что, конечно, не мешает им драть три шкуры с мужичья… Это сравнение должно помочь нам ответить на вопрос, который немало волнует самих кибуцников: почему кибуцы вызывают такую ненависть израильских «низов»?»

В Иерусалиме я заехал в один из кибуцев. Уж больно мне хотелось посмотреть на этих выродившихся колхозников. Ну, что вам сказать… Коммунизм, как всякий нежизнеспособный организм, может существовать только в резервации, в особо охраняемом государством заповеднике — за оградой из колючей проволоки, как в Северной Корее, или за ажурной красивой оградой, как в Израиле. При этом если коммунизм живет за счет собственных средств, он погружается в беспредельную нищету, как в той же Северной Корее, и при этом морально вырождается — оскотинивается из-за озлобления. А если коммунизм искусственно подпитывается извне, как в Израиле, он может жить припеваючи, но все равно вырождается — на сей раз из-за инфантилизма и психологического фактора застойности. Молодежь бежит из кибуцев.