Здравствуй, папа!

Я же направилась в туалет. Опершись руками на раковину, плеснула в лицо холодной водой. Хотелось в этот момент только одного – чтобы вечер поскорее закончился.

Но оказалось, что на сегодня неприятные эмоции для меня были еще вовсе не исчерпаны. Это я поняла, когда вернулась к столику, за которым сидела, и там обнаружила мать Влада. Она вместе с Сергеем Никитичем и Леной тоже присутствовала на дне рождения Алисы.

– Я тебя заждалась, – произнесла Инна Владимировна надменно и, кивнув мне на диванчик, добавила:

– Сядь же, не нависай надо мной, как памятник Ильичу!

Оказаться в ее компании – последнее, чего я сегодня хотела. Но и доводить до неприятной сцены, которую та, чего доброго, вполне могла бы закатить, тоже не собиралась, поэтому молча села напротив.

– Владик устроил чудесный праздник, правда? – спросила она с подобием улыбки, больше напоминавшим мне оскал кобры.

– Да. Алиса просто в восторге, – откликнулась коротко, придерживаясь отстраненно-вежливого тона.

– Вот! – Инна Владимировна торжествующе наставила на меня указательный палец, на котором пошло сверкал несомненно дорогой, но аляповато-безвкусный перстень. – Ты и сама признаешь, что мой сын может сделать девочку счастливой.

На что она, черт ее побери, намекала?

– Жаль вас расстраивать, – едко улыбнулась я. – Но ребенка, который нуждается в отце, делает счастливым один только факт того, что теперь этот отец объявился. Алиса была бы счастлива, даже если бы ее папой оказался не ваш сын.

Мать Влада снова пошла красными пятнами и я смотрела на это с мстительным довольством. Но продолжалось это, увы, недолго. Следующая ее реплика заставила меня задохнуться от гнева:

– Но ее отец – именно мой сын! И он имеет на девочку все права!

Не успела я было ей сообщить, что прав у него ровно столько, сколько я допущу, как она добавила:

– Вот что, Эмма. Мы с семьей обсудили всю эту… ситуацию, и решили, что ребенку лучше будет жить с нами. Мы можем дать ей гораздо больше. Лучшее образование, дополнительные занятия, какие она только захочет, люксовую одежду и, как видите – самые дорогостоящие развлечения. Поэтому вам лучше не препятствовать Владику и отдать ребенка добровольно.

Никогда не задумывался о том, что наличие ребенка способно не только подарить ни с чем несравнимое счастье, но и вернуть в детство. Особенно когда все кругом носятся, стреляют, восхищаются и восторгаются, и в этих восторгах такая искренность, которую уже не испытаешь, когда тебе глубоко за тридцать.

Алиса была звездой этого дня, моей маленькой рыжеволосой принцессой, у которой впереди еще был миллион поводов для радости. Уж теперь-то я об этом точно позабочусь.

Но была еще и королева этого бала, все это время почему-то державшаяся в тени.

Эмма.

Именно за ней я наблюдал весь день. Осторожно, как будто от одного моего взгляда она могла исчезнуть и больше никогда не появляться.

Она была… дико соблазнительной. И чем дольше я на нее смотрел, тем больше во мне просыпалось самых разнообразных желаний, пугающих своей силой. Черт побери! Такого, пожалуй, я не испытывал еще никогда по отношению ни к одной женщине. И как мог забыть о нашей ночи? Склеротик хренов…

– Папа! Пап! – раздался голосок дочери. – А торт же будет?

Я с улыбкой повернулся к Лисе. Как же круто было слышать сейчас это ее «папа». И как быстро все изменилось. Подумать только – еще несколько дней назад я даже мысли не допускал, что у меня есть ребенок.

– Конечно, будет! Огромный, со свечами, – заверил я Алису и она, совершенно счастливая, умчалась прочь.

А вот когда я попытался вновь найти Эмму взглядом, вдруг замер на месте. Потому что она в данный момент беседовала с моей матерью и, судя по ее лицу, ничего хорошего в этой беседе для себя не находила.

Направившись к ним решительным шагом, я успел застать последнюю фразу моей мамы, которая на голубом глазу сообщала Эмме, что та должна отдать ребенка добровольно.

Да какого вообще хрена?!

– Никто и никому отдавать детей не будет. Ни добровольно, ни тем более под дулом пистолета, – мрачно процедил я, и, когда мама повернулась ко мне с натянутой улыбкой, добавил: – И советую не лезть в то, что касается только меня, Алисы и Эммы. Это ясно?

– Но Владик…

– Мама, хватит. Я все сказал.

– Но мы можем воспитать из нее приличного человека!

– Эмма уже воспитала ее приличным человеком. За Алису или Эмму мне сегодня ни разу не было стыдно. А вот за тебя – да.

– Владик…

– Все. Чтобы больше даже близко не было ни таких разговоров, ни намеков на подобное. Поняла меня?

Последние два слова я буквально рявкнул, и мне совсем не стало совестно, когда увидел, что мать поджала губы и опустила взгляд.

Конечно, на этом я эту тему оставлять не собирался, но беседовать предпочитал уже с глазу на глаз, а не при Эмме. Впрочем, и с ней нам нужно было поговорить и все обсудить.

– Там торт привезли. Давайте выпьем чай и уже пора расходиться.