Здравствуй, племя младое, незнакомое!

С появлением в частях российской армии священников произошло нечто необъяснимое. Непримиримые идейные враги, семьдесят с лишним лет бившиеся между собой за право капать на мозги согражданам, – попы и бывшие замполиты неожиданно объединились. Да так крепко, что теперь проповеди в церкви, на которые комбриг неукоснительно загонял весь личный состав, все больше напоминали приснопамятные политзанятия, а на занятиях по общественно-государственной подготовке все чаще к месту и не к месту поминали Господа Бога. Вот и сейчас отец Феодосии, освежившись баночкой холодного пива, сел на любимого конька.

– Скажу я вам, товарищи командиры... ик... что сильно меня тревожит в последнее время дисциплина... ик... и нравственность бойцов наших. Узнал я, что боец-десантник... ик... разведчик... жениться хочет на девке публичной... ик... прости меня, Господи...

– Вы, отец Феодосии, лучше вместо пива водички попейте, чтобы не икать за офицерским столом, – Владимир старался говорить как можно сдержаннее, – а что касается бойца моего, то его учить любить Родину не надо. Он в Чечне воевал...

– Ты, капитан, помолчи, когда батюшка говорит, – психолог бригады подполковник Шварц налил и опрокинул в себя стакан водки, смачно захрустел огурцом, – а то ведь решение можно пересмотреть... и по бойцу твоему... и по тебе самому. Вы, разведчики, в последнее время охренели совсем. Захожу в верхний кафан, а там этот самый сержант Костиков со своей проституткой сидит. Я ее выгнать хотел, а он чуть драться со мной не полез...

– Если бы он в драку полез, ты бы здесь уже не сидел, товарищ подполковник. А что касается проституток, то

Костиков с ней венчался три дня назад. Стало быть, батюшка, она ему уже наполовину жена. По крайней мере, перед Господом Богом, не так ли?

– Венчались! Без моего дозволения венчались! Охальники! Не позволю!.. – мгновенно перестав икать, возопил отец Феодосии.

– Володя, молчи! Молчи, не связывайся, – Андрей Остапчук потащил Владимира из-за стола, – пошли в парилку... Ты что, не знаешь их? Шварц завтра же настучит комбригу, да и поп при случае вложить может.

... Когда через полчаса они вернулись в предбанник, воспитателей за столом уже не было. Только в дальнем углу на лавке храпел пьяный отец Феодосии.

– Ну вы паритесь, мужики! – Игорь наполнил стаканы. – Давайте, догоняйте нас. Сейчас горячее принесут.

– Игорь, а куда эти наши замполиты-политруки подевались?

– В стрипок поехали, куда же еще? Комиссары, они всегда впереди. Хотели с собой этого духовного пастыря прихватить, да он уже нетранспортабелен. Шварц все грозился какую-то Марину трахнуть, говорил, что поможет ей на приданое скопить. Совсем, видать, допился психолог...

– Марину?! Они не в «Уикенд», случайно, поехали?

– Да вроде бы. А тебе что за дело?

– Игорь, дай машину. Дай машину срочно! Мой боец на этой самой Марине женится хочет. На полном серьезе. Если он туда приедет – беда будет, он этого Шварца точно грохнет.

7

В полумраке стриптиз-бара звучит тягучая музыка. На небольшой сцене лениво извивается вокруг шеста пышнотелая крашенная блондинка. У стойки человек пять сербов, пришедших поболтать и попить ракии. В углу за столом, заставленном банками с пивом, восседают трое воспитателей.

– Не важно Николетта танцует, – подполковник Шварц в «Уикенде» уже не первый раз и всех стриптизерок знает по именам, – зато в постели – полный отпад! Бери ее, Витек, как другу советую.

– А сколько стоит? – Витек, в отличие от приятелей, за полгода службы в Боснии в подобном заведении впервые.

– Такса как везде – час за сто марок. Зато все по полной программе: сначала душ, потом...

– Леонидыч, а нельзя так, чтоб без душа и полчаса за пятьдесят марок?

– Гы-гы-гы!.. Ой, держите меня!.. Полчаса за пятьдесят... Ой, не могу!.. За пятьдесят марок... И без душа... Ой, уморил! Витек, а за сто марок жаба давит, да? Ну ты и жила...

– А я тогда просто за столиком посижу, пивка попью. А в бригаду вернемся – к Нинке пойду.

– К Нинке-бэтээру?! Ой, не могу! Да у нее корма, как у бегемота. На нее же ни один одичавший боец не полезет. А тут такие девки... Смотри, смотри, Николетта лифчик сняла! Глянь, Витек, какая грудь!

– Зато Нинка бесплатно, – философски изрекает Витек, воровато разливая под столом бутылку ракии – в стриптиз-барах приносить спиртное с собой запрещается. – А жаль, что батюшку с собой не взяли, хотел бы я на него сейчас посмотреть...

– Тут в прошлую ротацию отец Паисий был – лет на десять помоложе нашего попа. Так его мужики напоили и в «Кобре» к одной румынке в постель положили. То-то, говорят, наутро смеху было, как святой отец оскоромился...

Заунывный саксофон сменяет быстрая ритмическая музыка. Свет в зале гаснет, и под потолком зажигается крутящийся зеркальный шар, отражающий на стены и потолок сотни сверкающих зайчиков. На сцену из темноты стремительно выскакивает высокая стройная брюнетка и, подпрыгнув, делает несколько оборотов вокруг шеста.

– Вот она, Маринка! Ты смотри, Витек, смотри, что делает! Какая растяжка, а?! Во класс! Давай, давай...