Здравствуй, племя младое, незнакомое!

Одной проблемы следует коснуться особо: речь идет о якобы плохой стрельбе русских артиллеристов. Кульнев пишет: «в 10 час. 30 мин… III броненосный отряд открыл огонь… снаряды ложились очень хорошо». Современный историк В. Чистяков: «В 1 час 49 минут пополудни левая носовая шестидюймовая башня броненосца „Князь Суворов“ отдала пристрелочный выстрел… первый снаряд Цусимского сражения миновал неприятельского флагмана лишь с небольшим перелетом» («Четверть часа в конце адмиральской карьеры»). В первые 15 минут боя русский снаряд угодил в капитанский мостик флагмана «Миказа», едва не убив самого Того, три попадания вывели из строя руль броненосного крейсера «Асама». Всего, по данным японцев (а они, как согласно свидетельствуют многие историки, имели тенденцию сильно занижать потери), флот Того получил 150 попаданий крупного калибра, причем 30 из них пришлось на флагман «Миказа».

Итак, перейдем к вопросам Кульнева и его схеме:

1. «Мы теперь находились недалеко от пролива; а что если бы нам его пройти?… Почему мы ждали?»

Это первый и одновременно, я полагаю, главный вопрос. Если действия Рожественского, согласно общепринятому мнению, и были ошибками, то это, надо полагать, основная, ибо «главный и единственный шанс на спасение» русского флота – была «возможность проскочить незамеченным» (Чистяков)». «Ухудшение видимости (скажем, густой туман) здесь не препятствовало бы, а способствовало успеху прорыва русских судов». Однако по изложению событий Чистяковым можно сделать вывод, что к этому Рожественский и стремился. А вот Кульнев свидетельствует обратное: «… мы имели возможность войти в пролив ночью, но опасения из-за минной атаки заставили адмирала ждать ночь перед входом в Цусимский пролив. Мы изменили курс, ночью наша эскадра была освещена…» Вспомним и рассказ Кульнева о том, что на траверзе Сингапура местные рыбаки не заметили искусно светомаскированные корабли Небогатова. Рожественский же шел при полном освещении. Разумеется: у японцев, кроме визуального, имелись и другие способы разведки. Но факт остается фактом: в 2.25 утра 14 мая японский крейсер-разведчик «Синано-Мару» заметил огни «Костромы», плавучего госпиталя Рожественского, два часа шел в хвосте русской эскадры, а потом передал по радио на флагман: «Они здесь!..» А если бы «Кострома» и другие суда шли с потушенными огнями, когда бы их обнаружили? И как можно было бы использовать выигранное время?

Одно мешает произнести окончательный приговор этим действиям Рожественского – демонстративность освещения судов. Он явно не хотел ничего скрывать от противника. Почему?

Здесь мы подходим к вопросу, что Кульнев знал и чего не знал. После падения Порт-Артура проблема разблокирования его с моря отпала. Кульнев, как и другие, видел цель эскадры Рожественского в том, чтобы пройти во Владивосток, соединиться с остатками 1-й Тихоокеанской эскадры и, базируясь в русских прибрежных водах, восстановить утраченные позиции в Японском море. Однако Рожественский, уже в ходе плавания, получил по телеграфу совершенно другие указания. «Двукратно в телеграмме царя на имя Рожественского указывается, что не прорыв во Владивосток ставится целью эскадре, а завладение Японским морем, то есть бой с главными силами японского флота и поражения их» (М. Петров. Трафальгар. Цусима. Ютландский бой). Таким образом, у Рожественского не было особой нужды маскироваться ночью в Корейском проливе, он имел другую стратегическую задачу, заведомо ошибочную. Но приказы, как известно, не обсуждаются.

2. Почему «Рожественский запретил телеграфировать»?

В сущности, Кульнев несколькими строками выше сам ответил на свой вопрос: «… на наших судах получались знаки японских переговоров – наш телеграф бездействовал…» За многие годы существования телевидения не сразу догадались, что можно в прямом эфире иметь обратную связь с телезрителями с помощью телефона, хотя тому не существовало никаких технических препятствий. Поначалу так было и с радио. Техническая новинка – беспроволочный телеграф – использовалась в 1905 году военными по прямому назначению: для приема и передачи сообщений. Рожественскому принадлежит несомненное открытие – радио-разведка путем принятия чужих сообщений. Отсюда и резкая его команда: «Не мешать!» командиру крейсера «Урал», радиостанция которого могла «сжечь аппараты на японских судах». Поэтому и не соблюдалась светомаскировка: чем раньше японцы обнаружили бы нас, тем скорее начали бы передавать радиосообщения. Помимо свидетельства Кульнева, применение радиоразведки подтверждают и ранее опубликованные документы: «Кораблям эскадры было воспрещено сноситься по телеграфу без проводов и приказано неотступно следить за получающимися телеграммами» (Русско-японская война 1904–1905 гг. Документы. Кн. 3. Вып 1. С-Пб., 1912).

3. «Почему… главные наши силы, броненосцы типа „Суворов“, были вправо от нас? почему было такое построение?»

Вернемся к рисунку Кульнева – ибо он и на этот раз частично ответил им на свой же вопрос.