Здравствуй, Сталин! Эпоха красного вождя

Лепешинская упала на колени перед вождем и начала целовать его мягкие грузинские сапоги. «Пощадите, умоляю вас! Пощадите!» – причитала она.

Сталин, не обращая внимания на то, что Лепешинская уже целует подошвы его сапог, с силой толкнул балерину ногой, да так что она затылком коснулась пола. Он тут же привзнялся, наступил каблуком на ее рот, закрыв при этом всей подошвой нос и лицо испуганно трясущейся женщины. «Вячеслав Михайлович, как нам поступить с талантливой артисткой? Па-адарим ее Заковскому и-или Густову? Или обоим сразу?» – И с силой надавил каблуком на нервно хватающий воздух рот.

Молотов, заикаясь и сильно волнуясь:

– Мне ка-ка-жется, что эту ночь Ольга Васильевна за-запомнит на в-всю жизнь. И прошу раз-р-р-решения отпустить ее д-домой. Она должна отдохнуть, з-з-автра она танцует г-главную партию.

Это был тот редкий момент, когда вождь мог принять любое решение, согласиться с любым поступившим к нему предложением. До этой минуты он мог куражиться, позволять себе вольности, топтать своих соратников, ибо иного, по его мнению, они и не заслуживали, но когда наступала такая минута, и он требовал внесения приговора, то независимо от того: правильный он или нет, совпадает с его мнением и желанием или нет, он превращался в реальность.

Молотов произнес:

– Прошу вас, товарищ Сталин, посадить к Заковскому в камеру Густова.

Сталин, выслушав эту короткую фразу-приговор, подошел к Молотову и усмехнувшись сказал:

– Вячеслав, ми с тобой еще поработаем. Будь па-а-твоему. Лаврэнтий, Густова – в камеру с Заковским. Им есть о чем поговорить.

Подследственных увели, члены Политбюро собрались было подняться, но вождь остановил их рукой и подошел к Лепешинской:

– Ольга Васильевна, тебе придется дать расписку Лаврентию Павловичу о неразглашении … – И жестким голосом добавил: – Тепер ты, дура, будеш хоть немного умней.

– Да, Иосиф Виссарионович, – всхипывала Ольга Васильевна, – сегодня я поняла так много того, чего нельзя узнать за всю жизнь…

Когда Лепешинская устало пригнувшись вышла из комнаты, вождь посмотрел на своих соратников, потом сосредоточил внимание на Молотове:

– Вячеслав, а как здоровье Полины? Што-та она перестала ко мне приходить…

Молотов от волнения опустил нижнюю челюсть и никак не мог ее закрыть, зубы мелко стучали. Ему стало страшно только от того, что вождь спросил о здоровье жены. Конечно, Полина была здорова, и вот уже более четырех лет она не приходила к Сталину. Это после смерти Надежды Аллилуевой она почти каждый день прибегала в квартиру, где жил Сталин, пытаясь по своей инициативе как-то утешить Генсека. А однажды, придя к нему, она увидела, как из прихожей выходила знакомая актриса, впоследствии ставшая ей подругой. В то же время приоткрылась дверь, из нее выглянул Сталин: «Ми сегодня устали и в вашем внимании, товарищ Жемчужина, не нуждаемся». Сделав позже несколько попыток попасть к нему и поняв, что ее не пускают, она прекратила добиваться встреч с вождем. Обо всем этом Молотов знал. И вот спустя столько лет вождь спросил о здоровье его жены. Да еще после унизительных сцен с Лепешинской… Что думать, что сделать?

Сталин, видя его реакцию, подошел, и рукой сжав его дрожащую челюсть, сказал: «Не дрожи, Вячеслав. Зачэм мне твоя старуха?»

История 17 Умельцы по сложению и вычитанию нулей

Долгие годы после войны, в том числе и в эпоху Леонида Ильича Брежнева, ЦСУ – Центральное статистическое управление при Совмине СССР возглавлял большой умелец по отниманию и сложению нулей, Герой Советского Союза Л. М. Володарский. Мудро он умел считать. Мудрость эта пришла к нему как только он понял, что история страны – это не только слова и действия, но и цифры, или даже, что цифры – это и есть история. Причем та, которая нужна конкретному правителю.

К примеру, если из графы «по экономическим расчетам Госплана СССР» убрать те строки и абзацы, которые компрометировали нашу страну, то и восприятие страны будет другим.

Произошла подобная фальсификация не без помощи западных структур, по указке которых, – естественно, за хороший куш (то ли за деньги, то ли за власть, то ли по иным каким соображениям) – действовали многие руководители КПСС и Советской страны, переписывая историю Российского государства. Так было и с историей так называемой Великой Октябрьской социалистической революции, так называемым предвоенным строительством социализма в СССР, и «неготовностью» Советского Союза к войне с Германией. Для этого лишь следовало убрать с экономических расчетов некоторые цифирки или заменить их иными…