Здравствуй, Сталин! Эпоха красного вождя

Буквально в первой половине 1941 года войска приграничных военных округов, которыми командовали генералы Павлов, Кирпонос, Кузнецов и Черевиченко были скрытно выдвинуты к самым границам и попали под внезапный удар, не успев по тревоге даже добежать до своих танков и орудий. Случилось это не потому, что командующие фронтами оказались не готовыми к войне. К примеру, аэродромы советской авиации также находились у самых границ и предельно были забиты самолетами. Стратегические запасы также находились у границ. И главный удар вермахт нанес севернее Полесья по войскам генерала Павлова. А основные силы Красной армии, как вы знаете, дислоцировались южнее Полесья.

Жуков, который так уверенно и значительно пишет в книге, что он знал и предвидел нападение, тем самым… выносит себе приговор. Все потому же: если знал, то почему не предпринял мер как начальник Генштаба? Но теперь вопрос иной: почему же тогда Сталин, прекрасно зная цену Жукову, не расстрелял его? Вместо наказания истинного виновного вождь, приказав опубликовать статью в газете «Правда», объявил виновниками (как и 9 лет назад в статье «Головокружение от успехов») местных руководителей, в данной ситуации – командование на местах. Под топор пошли Павлов и другие нижестоящие генералы, а вот Жуков остался жив.

Почему так случилось?

Жуков красочно в книге описывает сражение на Курской дуге под Прохоровкой. Ему вторят тысячи и тысячи авторов, что это было самое грандиозное сражение Второй мировой войны.

Но так ли это?

К словам маршала надо относится крайне осторожно, ибо то, что произошло под его руководством 23–27 июня 1941 года в районе городов Луцка, Ровно и Дубно, не идет ни в какое сравнение с танковым сражением под Прохоровкой. На этой линии столкнулись 6 советских механизированных корпусов с первой танковой группой вермахта. Преимущество Жукова было очевидным. Сравним.

У вермахта – 799 танков. При этом полное отсутствие тяжелых танков, плавающих, с дизельными двигателями, с противоснарядным бронированием, ни одного танка с длинноствольными пушками калибра 75 мм.

Против них (этих 799 танков) Жуков выставил 8069 танков! Что более чем в 10 раз (!) больше только по количеству. В 4-м мехкорпусе у него было из 892 танков 414 новых Т-34-ИКВ. В 8-м корпусе 858 танков, из них 171 Т-34 и КВ. В 15-м – из 73 танков 131 КВ и Т-34. В 22-м мехкорпусе 647 танков, из них 31 КВ и Т-34.

По суммарной мощности артиллерийского вооружения эти корпуса можно сравнить с танковой армией, причем – каждый в отдельности!!!

В состав же этих мехкорпусов входили: Т-28–215 шт., БТ-7М – 370 шт., Т-37–669 шт., Т-38–123 шт., Т-40–84 танка, Т-35–51 шт. Это те танки, о которых Жуков говорит, что они якобы крайне устаревшие, что является откровенной ложью (!)…

И вот, имея такое гигантское превосходство над противником, Герой Советского Союза генерал армии Георгий Константинович Жуков это танковое сражение сумасбродно, позорно проиграл.

23–27 июня было сражение под Дубно; после сражения застрелился второй член Военного совета Юго-Западного фронта корпусной комиссар Николай Николаевич Вашугин, служивший в Киевском Особом военном округе с апреля 1940 года. А первый член Военного совета корпусной комиссар Михаил Алексеевич Бурмистенко, член Политбюро и секретарь ЦК КП(б)У застрелился 9 сентября 1941 года, – сразу же после рассмотрения итогов сложившейся критической ситуации обороны Киева, оказавшегося в клещах противника, оставления правобережной Украины, в том числе и потери танковых корпусов в сражении под Дубно на закрытом заседании Политбюро Центрального Комитета Коммунистической партии большевиков Украины. Выйдя из зала, он свел счеты с жизнью. Михаилу Алексеевичу было 39 лет. Еще при жизни он был удостоен ордена Ленина. А орденом Отечественной войны 1-й степени был награжден посмертно.

Оба партийных политработника не готовили это сражение и профессиональными военными никогда не были. Но совесть коммунистов не позволила им оставаться в жизни после такого чудовищного поражения. (Именно так была написана эта фраза в бумагах, которые дал мне Баграмян; хорошо помню эти слова). А высокопрофессиональный военный и «гениальный» полководец спланировал операцию, бездарно осуществил ее и за несколько дней сжег все танки шести мехкорпусов, потерял весь личный состав, остальные корпуса обескровил, но – не застрелился. А сел в самолет и улетел в Москву. Шевельнулась ли в его мозгу хоть одна извилина, отвечающая за совесть? Вопрос риторический…

У генералов Павлова, Кузнецова, Черевиченко такого неимоверного количества танков не было, и, проиграв сражение, они не бросили свои войска, свои разгромленные части и соединения, а разделили вместе с ними тяжкую участь отступления. Командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник Кирпонос, еще ранее осознавая свою беспомощность, поднял в атаку бойцов из роты охраны и погиб в бою с немцами…