Здравствуй, Таити!

Мы идем завтракать в кабачок «Пиа Тоетое», где с потолка свисает рыбацкая сеть, украшенная сушеными крабами. Чернобровая раиатеанка подает яичницу с хлебом, похожим на французскую булку. Мы очень проголодались и набрасываемся на еду, жадно прихлебывая кока-колу.

На улице бело, тепло и сонно. На базаре под навесами сидят на корточках перекупщики. Над всеми запахами преобладает сладкий аромат дынь. Этот запах всегда и везде будет напоминать мне родину дынь — остров Маупити.

Сворачиваем на «Маршалковскую»[29] Утуроа. На углах улицы высятся старые и очень некрасивые трансформаторы на столбах. Эту улицу не назовешь элегантной. Как и весь городишко, она вся в пыли, неухожена, невыразительна. Единственная отличительная черта ее — китайские лавочки, которых я насчитал целых тридцать две. Торговцы ждут, но ждать им недолго. Товары на витринах манят непреодолимо. Эта приманка привела многих полинезиек в китайские семьи.

Мне предстоит поездка в Опоа, «древний Рим» Полинезии. До появления европейцев Опоа был в Океании крупнейшим культурным центром. Остров Раиатеа назывался тогда Гавайи, или Гаваики, легендарная прародина новозеландцев[30].

Потрепанный трак с медно-коричневым раиатеанином за рулем станет для нас чем-то вроде машины времени, которая позволит нам совершить путешествие в прошлое.

Поездка на юг острова проходит без осложнений. Вокруг виды, к которым я уже привык: заливы и мысы, линия прибоя у рифов. Раиатеа, крупнейший из Подветренных островов Полинезии, покрыт складками гор, рассеченных ущельями. Самая высокая точка острова — Темеани достигает 1029 метров над уровнем моря. Согласно легенде, в расселине кратера погасшего вулкана живет страшное чудовище.

Мы мчимся мимо пальмовых рощ по долинам, заросшим пышной зеленью. Раиатеа — плодородный остров. Теплый тропический дождь вымывает из красной земли микроэлементы. С потоками воды они стекают вниз, в долины, где оседают, создавая наносные слои аллювиальных почв. На этой щедрой земле растет ваниль, кофе, кокосовые пальмы, грейпфруты, овощи.

Короткая остановка, пассажиры выходят, вынося покупки, сделанные в Утуроа. Какой-то полинезиец недосчитался дынь и ищет их под нашими сиденьями, вызывая всеобщий шум и веселье.

Двигаемся в путь, но скоро останавливаемся из-за неисправности в машине. Водитель пытается запустить мотор — не тут-то было. Пока он копается в моторе, многие усаживаются на обочине, а мы подходим поближе к плантации.

— Пол, что ты знаешь о ванили?

Приятель равнодушно пожимает плечами. Ваниль явно не интересует его. Может быть, идущий к нам человек что-нибудь расскажет об этом?

Высокий мужчина, голландец (везет же мне на голландцев!), искренне рад встрече: все-таки какое-то разнообразие в монотонной деревенской жизни. Он приглашает нас «а минутку зайти в дом, стоящий рядом, среди деревьев. Коротко рассказывает о своей плантации, которую унаследовал после смерти отца: ему пришлось оставить учебу в Папеэте и заняться хозяйством. Он доволен, дела идут неплохо. В прошлом году в награду за достижения в сельском хозяйстве провел отпуск во Франции. Жан Бротерс из Фаарета держит плантацию кокосовых пальм и ванили, разводит свиней.

— Пожалуйста, расскажите о ванили, — прошу я.

Внешне ваниль похожа на фасоль и вьется вокруг жердей, вбитых в землю. Зеленые стручки собирают в апреле — июне, тщательно сушат семь-одиннадцать недель. Во время сушки вся округа наполняется приятным запахом ванили. Ваниль — род наземных растений семейства орхидных, ее родина, как и ананаса, Южная Америка. Произрастает в жарком и влажном климате, требует легкой, богатой гумусом почвы. Таитянский сорт менее ароматен, чем мексиканский, наиболее ценимый на мировом рынке. Таитянская ваниль известна в торговле под названием папете или сонда. Употребляется главным образом в парфюмерной промышленности. У ванили есть враг — микроскопических размеров, но грозный, как тигр, грибок (Penicilinum). В последнее время этот грибок обнаруживает зверский аппетит, буквально пожирая достояние плантаторов.

Покончив с ванилью, мы перешли к другой, тоже интересной для меня теме — морским раковинам. У голландца отличная коллекция. Дети хозяина показывают нам раковины всех цветов и форм, разложенные на полках рядами по семь штук каждого вида. Почему именно по семь? Собрание считается коллекцией только при этом условии — таково правило на архипелаге! Что город, то норов.

До наших ушей доносится звук сигнала: водитель автобуса дает знак к отъезду. Плантатор Жан поручает нас заботам знакомого учителя, который тоже едет в Опоа. Спасибо, месье Бротерс!

Дальнейший путь обошелся без приключений. В какой-то деревушке, не помню ее названия, мы пересаживаемся в пирогу с мотором, так как на дороге в Опоа идут строительные работы, и вскоре сходим на землю в местности, которая сыграла огромную роль в истории Полинезии.

Рыцари красного пояса