Здравствуй, тебе я дарю...

Артемий Котриэльевич Котрик.

Здравствуй, тебе я дарю...

( Выпуск V)

Дорогие друзья!

Друзья давайте закончим все важные дела, и погрузимся в глубину неизведанного мира. В котором мы откроем для себя, всю суть интересующей нас жизни, и развеяв пыль летящего отовсюду безумия. Взглянем на новый мир, чистыми глазами. И будем отдыхать.

( А.К. Котрик)

βлюблённый таксист.

В закате дня февральских фонарей.

Мотор такси, утих в коротком эхе.

Как мотыльки меж страсти двух огней.

Мы ищем то, что станет нам потехой.

Тебя окликнул, знаю я что было глупо.

И как мне быть? Пожаром сердце хрипло дышит.

Но может этот миг, украсит ночь хоть на минуту.

В разгаре слов, быть может сердце все услышит.

А ты идёшь, под каблуком лишь скрежет снег.

Назойливый поток зимы нещадно треплет волос.

Что ярко так сияет в тишине.

Влюбленные в тебя, лишь смогут только плакать в голос.

А под рубашкой шелковой, живёт не спит Париж.

И бедные кварталы на слуху.

Лишь грязный снег стекает каплей с крыш.

От горечи потерь, глаз только вышибет искру.

Мотор такси, хрипит как сердца стон глухой.

Беда колесам, прорываться сквозь сугроб

В мгновение город оживленный, стал немой.

Народ опомнился что кожу сжег озноб.

Лишь ты и я, любовники из вечной драмы.

Что так близки, но друг от друга далеки.

Как хорошо что нет ни виски, и не хамов.

И на лестнице любви, растоптанной в цветки.

Как хорошо что город нас оставил.

И звезды светлые в ночи, покой души храните.

И к этим строкам, скорей бы я добавил.

Что любовь тверда, как формула гранита.

β любой любви есть свой аэродром.

В любой любви, есть свой аэродром.

Присущи сердцу ветер два крыла.

Страшны полёту, небеса сулящие гром.

И солнце жаркое что слепит до темна.

Со взлетной полосы, с разбега прямо вверх.

И не боясь, сломать под вихрем крылья.

И слышать музыку небесных сфер.

И созерцать дорогу в рай, покрытой звездной пылью.

Упасть звездой на землю снова вниз.

Опасней, чем предательство надежды.

Желание есть исполнить, поздний свой каприз.

И пусть в глазах, я жалкий лишь невежда.

А в небесах, свободно? Да! но даже там, всегда всем мало места.

Кто упадет, но крыльев не сломает.

Попробует опять, взлететь к любви с протестом.

Но что же ждать потом? Никто увы не знает.

Любовь горит огнём красных зарниц.

Её тепло, теплее чем сама одежда.

И я в беспечности страниц.

А значит есть, ещё жива надежда.

Слёзы высохли твои на зеркалах.

Слёзы высохли твои на зеркалах.

Что в отражении своём, ты хочешь отыскать?

Мудрее взгляд, спокойней зелень глаз.

Особенно, когда они хотят мечтать.

Что скажешь ты, в напутствие со скуки?

Ведь для тебя, печаль всегда родней.

С мечтой о счастье, сошлись мы в тесном круге.

Теплом укрывшись, от вихря февралей.

Зеркальный блеск, пригревшись на морщинках.

Что от раздумий, чуть стали широки.

Мелькает боль, в придуманных картинках.

На том конце, где мысли глубоки.

Слёзы высохли твои на зеркалах.

Оставив след, на старенькой оправе.

Что так похож, на контур четких глаз.

И вызовет огонь, подобно лаве.

Ты не спеши, ведь есть ещё надежда.

Переписать, главу последних встреч.

Не вспоминай, что наглый оттолкнул невежда.

Повесив цепь, на слабость нежных плеч.

И знай что день, на век подобен счастью.

И может он, смыть боль и веру дать.

Коснуться б мне, твоих белых запястьев.

И подарить, чего нельзя отнять.

Мини - бар.

Какой товар! Какой ассортимент!

Чего здесь только нет.

Вино и водка, виски да абсент.

Какой получится фуршет.

Как хорошо что все бесплатно.

Халява в первый раз такая.

Здесь так тепло и аккуратно.

Я нашёл ключи от рая.

Утром Мини-бар открыли.

Повеял терпкий ураган.

А там пустые лишь бутыли.

И в усмерть пьяный таракан.

Озон.

А ты сидишь, над сонным городом на крыше, и пьешь озон.

Глазами серыми рисуешь, атмосферу новых дней.

И сводятся все мысли к точке эрогенных зон.

Когда к дорогам липнут силуэты от теней.

По - бакалейному наш дом хрустит остекленел.

Удушье в праздник, мертвечина на десерт.

Никто не хочет что бы разум протрезвел.

Пишу письмо в минздрав, сую его в конверт.

Пусть скоро выпадет ядреный вязкий снег.

Чтоб на щеках покрыл чужие слезы.

Ведь пережить по новой старый век.

Несчастье да, но ностальгии жадной грёзы.

Мне кажется, немного надо быть сильней.

Пока стена, не подкосила крышу.

В дымах озона ты как прежде красивей.

Я с улицы кричу: Тебя я вижу.

Наш дом высок, крути воронку буря.

Неси меня, за сорок этажей.

Не злись, бровей разлеты хмуря.

Я не боюсь, что вдруг случится рикошет.

С тобой сидим, над спящим городом на крыше, и пьём озон.

Свет улиц, фонарей, слились в прожектор воедино.

Для нас карниз, как для царей нагретый трон.

В любви с тобой как бог, а ты моя богиня.

Напиши мне лето.

Напиши мне лето.

Сквозь серый день, измученного мая.

Сердечный холод, непонятный бродит где-то.

Любовь на ненависть меняя.

Мне расскажи скорее.

Как поступить мудрее и верней.

Все то что есть, не станет пусть роднее.

Душа живёт, во век меж двух огней.

Я объяснюсь попроще.

Не нужно мне, и слов с забытых нот.

Что птицы мне, в березовой пропели роще.

Их голоса, летят дождём с высот.

Напиши мне лето.