Здравствуй, Заячья Нора!

Один раз Вулмерт взял из дома небольшой англо – немецкий словарь и принес с собой на службу. Он швырнул на задние ряды свою и ее книжки со словами мессы и положил словарь со стороны женщины. Во время мессы, она стала активно листать книжку. Женщина в ужасе придвинулась к Вулмерту и попросила найти место, где они поют. Вулмерт открыл книгу на середине и наугад указал пальцем на немецкое слово с переводом. Та посмотрела и прочитала:«Тётёнфиш – каракатица…»

Женщина удивленно посмотрела на мальчика. Тот хихикнул и продолжил:

– Да – да, сегодня месса на немецком, мэм, язык сломаешь. Поют про каракатицу, мэм, это дословный перевод: каракатица в море живет, аллилуйя, рыбак на базаре ее продает, аллилуйя, она нам в желудок на праздник падёт, а после снова в моря уплывет, аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя…

Женщина посмотрела на хор и на мальчика. Вулмерт кивнул и широко улыбнулся.

– Мистер Торнтон, месса на немецком о каракатице? – спросила она отца Вулмерта, стоящего рядом у скамьи. Пол посмотрел на широкую улыбку сына и взял из рук женщины книгу. Он перевел свой взгляд с книги на мальчика. У Вулмерта сошла улыбка на нет.

– Возьмите мою книгу, мэм, – сказал Пол. Женщина взяла в руки библию и запела. Вулмерт изредка косился на отца во время всей мессы. Пол стоял прямо и смотрел на хор. В конце мессы женщина поблагодарила Пола и потрепала за щеку Вулмерта.

– Твоих рук дело, Вулмерт? – Спросил отец и холодно заглянул в глаза сыну.

– да, – ответил мальчик и опустил глаза. Пол вдруг улыбнулся и произнес:

– Месса на немецком про каракатицу, интересно… что ж, дома мне споешь.

Отец не ударил сына и не наказал, но решил найти мальчику хорошего учителя.

Так отец Пол Торнтон находит «хорошую», с его слов, нянечку своему сыну, способную утихомирить непослушный нрав ребенка.

В то время, когда малыш смотрит в окно, наблюдая за играющимися во дворе детьми, дверь в его комнату открывается. На пороге стоит худая, элегантно одетая женщина, лет пятидесяти пяти. Ее седые волосы плотно собраны в пучок и убраны на затылке, как у балерины. Ее серьезное сухое лицо, слегка серого оттенка, с острым подбородком и тонкими губами, выражает явное недовольство увиденным.

– Это – миссис Керк, Вулмерт, – сухо отрезает отец, представляя няню сыну.

– Здравствуйте, – робко отвечает малыш, продолжая стоять на кровати.

– Ну, это никуда не годится, молодой джентльмен!– Качая головой, возмущается та.

– Да, он совсем отбился от рук, да еще и живя без матери, – строго замечает Пол.

Подойдя к постели ребенка, миссис Керк берет хрупкое тельце и опускает его на пол.

– В обуви на кровать! Ты совсем не знаком с хорошими манерами, Вулмерт! – Строго произносит она.

Пол Торнтон закрывает за собой дверь и опускается в гостиную, оставив сына наедине с нянечкой.

Миссис Керк была родом из Саутгемптона, на берегу пролива Те-Салент. Еще выпускницей женского пансионата благородных девиц Святого Плегмунда, она встретила своего первого и последнего мужа. Поженившись, они переехали в западный Йоркшир, где она преподавала на дому уроки французского и фортепиано. Через несколько лет ее муж сбежал с какой – то женщиной в Саутгемптон, сел на кораблик и уплыл в чужую страну.

С того времени, миссис Керк не терпела абсолютно всех лиц мужского пола. Она переехала в Илкли, где занималась организацией церковных месс и праздников. Там – то Пол Торнтон и познакомился с ней.

Вулмерт с первого взгляда не понравился няне: худой, высокий, словно «гадкий утенок», с темными карими холодными глазами, густыми, черными, как смоль, волосами и слегка смуглой кожей, совсем не в своего отца – все это казалось ей проблемой грязного совокупления и рождением такого «грязного» ребенка. Он так внешне отличался от «чистого» классического английского мальчика.

      2

С этого дня, жизнь Вулмерта, и без того лишенная любви и доброго родительского слова, совсем померкла среди жесткости отца и «церковного учения» Керк.

Однако, за одно событие в жизни Вулмерта можно было с уверенностью поблагодарить отца. С четырех лет он определил сына в спортивную школу в секцию по плаванию, где Вулмерт, учась плавать, хоть на миг, забывал о своей недетской участи, чувствуя кожей теплую воду и радость в груди. Он представлял себя огромной рыбиной, плавающей в открытом океане. Так, мысленно, он уплывал от своего отца навсегда, махая ему своим могучим плавником, в страну, где его, наверняка, ждала мама.