Здравствуй, земля героев!

Глава 34 ПРЕКРАСНАЯ АСМОДИТА, ИЛИ ЧЕРНАЯ АУРА НЕУДАЧ

Тилля Велька заприметил еще издали. Тот шагал по аллее – хмурый, задумчивый, с папкой под мышкой.

– Эй, Тилль! – помахал ему рукой кадет.

– А, ты!.. – обрадовался тот. – Велетин, слушай… Помнишь, ты обещал пойти со мной к Скалищам?

– Ну.

– Так вот. Скоро уже пора. Димка, Вале тоже пойдут. Ты не отказываешься?

Такой наглости Велька не ожидал. Он бережно взял Тилля за ворот, подтянул к себе:

– А я уже был в Скалищах, – почти ласково объяснил ему. – И все видел. Там дружки крабихи твоей нам встречу готовят. За что ты ей продался, а, Тилль?..

– Эй, Вель… – забормотал мальчишка. Казалось, еще миг – и он заплачет. – Но ты же слово дал! Честное доминионное!

Вот это уже было серьезно. Такими словами не разбрасываются. Это если кто нарушит, гадом будет, в следующей жизни кинкаром родится.

– Слово?

– Я же ей так и сказал! – затараторил Тилль, боясь глянуть мальчишке в глаза. – Я сказал, что ты за ней придешь! А она не верила!

– Кто – она?

– Да Тайка же! Ее Майя поймала! Говорит, если скажешь кому – все, капец девчонке…

– Ах ты сволочь! – Велька задохнулся от возмущения. – Да я тебя…

Только он отвел кулак, чтобы врезать ему, только Тилль зажмурился и втянул голову в плечи, как прозвучало грозное:

– А-атставить, кадеты!

Выпустив из пальцев ворот, Велька вытянулся по стойке «смирно». Тилль с опозданием сделал то же самое.

– Кто такие? – спросил тот же голос.

– Кадет Шепетов.

– Кадет Брикк, – представились мальчишки.

– Хороши… – Капитан Волчин, офицер-воспитатель третьего взвода, смотрел на мальчишек с брезгливой усмешкой. – Неуставщину, значит, разводим… А уже секунд двадцать как общий сбор. Что зрачками хлопаем, кадеты?

– Не могу знать, господин капитан, – отозвался Велька.

– Ладно, – смягчился тот. – Ты, кадет Брикк, фотоном на построение. Тебя, Шепетов, отец вызывает.

И по тому, как это было произнесено, Велька понял: не генерал-майор, а именно отец.

Со всех ног он бросился в отцовский кабинет.

– Вызывали? – ворвался он, с трудом переводя дух.

– Садись, – хмуро кивнул Кобаль. – Где был?

– В самоволке, господин генерал-майор.

– Ишь… – хмыкнул тот. – Молодец… Как чувствуешь, что ничего я тебе, паршивцу, не сделаю. – Он накрыл ладонью лежащие на столе бумаги. – Все, парень. Требуют тебя на Беренику. Все улажено, место под тебя выбили… Вылет через несколько часов.

Велька тупо молчал. Что значит – вылет? Как это – через несколько часов?! Ну да, он-то на Беренику, а ребята как? Тая?

Это ж из-за него они в беду попали!

Генерал тем временем в раздражении расхаживал по кабинету.

– Надо же, – бормотал он, – ведь рогом уперлись: нет да нет!.. Расхлябанность, мол, в будущем офицере. А шалишь. Если по-людски, так все сойдет… Слышишь? – обернулся он к сыну. – Мать твоя из турне сорвалась. Ради тебя, оболтуса, между прочим. Что физиономию лица хмуришь? Сам генерал-полковник Изысканненко постарался. Он, оказывается, театр очень любит.

– Н-но… я…

– Вот и ладно, – внезапно остыл Кобаль. – Мать на вокзале ждет. С тобой Волчина отправлю, чтобы как тогда не получилось, – и добавил: – Прямо сейчас и поедешь.

– Как поеду?! А вещи?!!

– Вещи уже собраны. Извини, у меня дел по горло. Учебная тревога у нас, Шатон эвакуируем.

Велькина голова пошла кругом. Засада в Скалищах, Тилль – мерзавец, эвакуация эта… «А ведь без эвакуации, – мелькнула мысль, – нипочем бы Тилля из Шатона не выпустили. Это же ЧП, самоволка! А так, в неразберихе, он куда угодно улизнет».

– Генерал-майор Шепетов, – в отчаянии крикнул Велька, – разрешите доложить!

– Хватит, сынок. Нечего нам по-уставному больше… Посидим на дорожку, помолчим. И знаешь что? Ты прости меня, дурака старого, что я тебя братом попрекал. Простишь?

Генерал обнял сына. Велька с ужасом понял, что исправить ничего нельзя.

Слово свое Кобаль Рикардович сдержал. Капитан Волчин привез Вельку в Виттенберг и высадил на привокзальной площади.

– Ну, кадет Шепетов, – протянул руку, – доброго тебе пути. Не забывай нас.

– Господин капитан!.. Я…

– Нечего, нечего, парень. Вон, мать ждет. Дуй к ней.

С грубоватой ласковостью обнял Вельку и ушел.

Велетин остался один. Впрочем, нет: к нему уже спешила высокая женщина в коротком черном платье. Черные камешки браслетов потрескивали при каждом шаге, точно чешуйки гремучей змеи. Кожа Луизы молочно светилась. Актриса старалась находиться в тени, чтобы проявились невидимые татуировки.

Пластическая хирургия прэта – великая сила. В свои пятьдесят восемь Асмодита выглядела на тридцать два. Льстецы давали ей двадцать девять, а корреспондент Акулоперский в одной из своих статей выдал двусмысленный комплимент, окрестив ее ровесницей Джульетты.

– Сынуля! – взвизгнула Асмодита, переходя на бег. – Зайка БэЧе, как ты амбивалентно подрос!

И набросилась на него с объятиями. Мальчишка едва не задохнулся от ароматов ее духов. Будь он постарше да поискушеннее, возможно, узнал бы «Похищение сабинянок» – мощный афродизиак без запаха, напрямую воздействующий на подсознание. Но ему было лишь пятнадцать. И он понятия не имел о взрослых играх.