Здравствуй, земля целинная. Книга вторая

Пишу тебе письмо, чтобы сообщить тебе новости по интересующей тебе особе. Должна сказать тебе приятную вещь, что Наташа постепенно изменяется в лучшую сторону. Она стала, лучше есть, следит за собой, соблюдает все предписания врачей и советы своей мамы. Больше стала, есть овощей и фруктов, пьет натуральные соки. Мы много времени с ней бываем на улице, гуляем в парке Чкалова, выходим на набережную Днепра, и, хотя сейчас уже зима чувствуется во дворе, уже выпадал снег, но по берегу реки очень приятно прогуляться.

Еще мы посещаем театр. Вот на днях мы ходили в театр им. Горького на премьеру "Укрощение строптивой". Наташа была в таком восторге от игры актрисы в роли Катерины. Между прочим, после спектакля я её спросила, как она назовет своего ребенка, если родится сын. Она ответила, что пока не думала об этом и не хочет гадать, кто у нее будет, главное, чтобы все было хорошо. Ребенка она чувствует уже, даже мою руку положила на свой живот, чтобы я почувствовала его движения. И я действительно почувствовала его шевеление. Это так здорово, что Наташа носит в себе новую жизнь.

О её отношении к тебе я не спрашивала, но я чувствую, что оно уже не такое отрицательное, как было раньше. Она сейчас стала намного серьезней, много думает о своей будущей жизни, о своем ребенке. В институте тоже учеба у неё налаживается, включается в общественную жизнь, на прошлой неделе она даже участвовала в семинаре на тему: "Освоение целины – это подвиг советского народа".

Вот все что хотела тебе рассказать. Поздравляю с Наступающим новым 1956 годом. Желаю, чтобы все в твоей жизни было хорошо, и свершились все твои планы и мечты.

До свиданья, Лена"

Петя несколько раз перечитал письмо, особенно, то место, где Лена писала об зарождающей новой жизни. Как бы ему хотелось сейчас оказаться рядом с Наташей, положить руку на её живот и почувствовать шевеление малыша. К сожалению, об этом можно было только мечтать, и виной тому не только тысячи километров между ними, но еще и стена непониманию, взаимных упреков, которую воздвиг он своим проступком.

После чтения доклада секретаря ЦК Поспелова комиссии о "культе личности" 31 декабря 1955 года на Президиуме ЦК КПСС, в кабинете воцарилась жуткая тишина. Все присутствующие, конечно, знали и догадывались о тех репрессиях, которые происходили в конце 30-х годов, но никто не мог даже подумать, что эти жестокие меры были столь ужасны. Никто даже не мог предположить, что такая чистка произошла в верхних эшелонах власти, что из 138 членов ЦК избранных на последнем съезде, непонятно почему названым "съездом победителей" 93 были расстреляны. Люди не могли даже смотреть в глаза друг другу, возможно, потому что они в какой-то мере были причастны к такому уничтожению старых партийцев. Первым пришел до памяти Никита Сергеевич Хрущев Первый секретарь ЦК КПСС.

– Что будем делать, товарищи, с этим делом?

– Понятное дело, что факты, изложенные в докладе комиссии ужасные, но было такое тяжелое время, было много людей, которые мешали нам строить социализм, – после некоторой паузы сказал Вячеслав Молотов секретарь ЦК КПСС с 1921 года, министр иностранных дел.

– Вы же кричали, что Постышев враг народа, требовали расстрелять его, а оказывается, что дело было сфабриковано против него. – Хрущеву важно было уличить самого старого члена ЦК, соратника Ленина в репрессиях, чтобы его исключить из претендентов на пост Председателя совета министров.

Все снова замолчали, Ворошилов понимал, что сейчас ждут, что скажет он, как Председатель Верховного Совета СССР, и потом уже принимать сторону Хрущева или Молотова.

– Народ нас не поймет, если мы будем лить грязь на Сталина. Ведь под его руководством мы построили могущественную страну, мы победили фашизм.

– Но какой ценой, – уязвил его Никита Сергеевич.

– Да, и вы ж кричали, что Тухачевский немецкий шпион и расстреляли его в 38 году, как врага народа. Какой же он враг народа, если благодаря ему мы создали лучшие в мире танки, если он подписал распоряжение как заместитель Министра Обороны, чтобы продолжались работы по ракетной технике, в то время, как вы глава военного ведомства были в Крыму в отпуску. Без этого распоряжение у нас бы не было хорошо известных нашему врагу "катюш", да и современных ракет бы не было, – яростно вступил в спор самый молодой секретарь ЦК, главный редактор газеты "Правда" Шепилов. Он был, совершенно не запятнанный массовыми расстрелами человек, видящий выгоду в том, что старые члены Президиума сойдут с политической сцены и освободят ему место. Наоборот, он мог считать себя жертвой репрессий, ибо его неоднократно вызывали на Лубянку на допросы, ибо его тесть и теща были репрессированы в то время. Как он избежал такой участи, можно было только гадать, причем однажды он даже перечил Сталину по какому-то производственному вопросу, чем разгневал вождя, и тот отстранил его от работ.