Здравствуй, земля целинная. Книга вторая

Потом выступил Ворошилов, который заявил о том, что Никита Сергеевич боролся с культом личности Сталина, а сам стал на путь диктаторского правления. Хрущев пытался оправдываться, но от этого нападки его противников становились еще язвительней, ему приписывались все новые и новые грехи. Обстановка в зале становилась все горячей, все шло к тому, что Хрущева сейчас низложат с престола, это понимали все сидящие и чувствовали себя совсем неуютно. Особенно, беспокоилась по этому поводу первый секретарь московского горкома Екатерина Фурцева, ибо понимала, что только снимут с поста Хрущева, то и она тоже будет уволена со своей должности, ибо только, благодаря особо тесным отношениям с Первым секретарем (некоторые намекали даже на интимность их отношений) она заняла эту должность. В какой-то момент она не выдержала и попросилась выйти из зала заседания по нужде. Минут через десять она пришла, но по лицу было видно, что она чем-то озабочено. Она села на свободное место рядом с Брежневым. В это время шли острая дискуссия о том, как наказать Никиту Хрущева за нарушения принципов демократического централизма. Молотов предлагал уволить его с поста Первого секретаря и забрать партийный билет. Булганин считал, что это наказание очень строгое и следует сместить его с поста Первого секретаря партии, поставив Хрущева министром сельского хозяйства.

Фурцева наклонилась к уху Брежневу и сказала ему тихо: "Они отключили связь с внешним миром, это заговор. Я не могу связаться ни с Серовым, ни с Жуковым даже в горком не могу дозвониться. Надо что-то предпринимать".

У Брежнева холодок пробежал по телу, чего эта баба подсела к нему? Что он крайний? Хрущев натворил делов, а он должен отвечать за это.

– А что я могу сделать? – недовольно ответил он.

– Но ты же мужчина! Должен что-то придумать.

Вот пристала ко мне, чертова баба. Он и раньше не любил эту женщину, хотя женщиной ей можно было с трудом назвать. Она была похлеще самого Хрущева, так могла придавить человека, что тот оказывался с инфарктом в больнице. Когда Хрущев уезжал куда-нибудь с визитом, то Катька руководила всеми партийными делами, настоящая фурия, недаром корень фамилии ее тоже соответствует. Вот сейчас если он откажет, то это ему вспомнится, и прощай всякие мечты о высоких постах в стране. Леонид Ильич судорожно думал, что же ему сделать, чтобы спасти Хрущева или может не стоит этого делать, потому что большинство Президиума настроено против Первого секретаря. А Фурцева все время толкала его в бок, требуя решительных действий.

– Можно мне выйти? – нерешительно спросил Брежнев.

– Что это у вас за недержание, – холодно сказал Молотов, от этого голоса Леонид Ильич весь вспотел

– Да, что-то с желудком.

– Пускай выйдет, – снисходительно заметил председатель собрания Булганин.

Леонид Ильич вышел в коридор, но пошел не к туалету, а в вестибюль, где находился его личный секретарь. Окинув взглядом зал, и не заметив ничего подозрительного, он подозвал своего помощника.

– Слушай меня внимательно, вот эту записку надо передать председателю КГБ Серову лично в руки, кроме того на словах передать ему, чтобы он сообщил содержание записки маршалу Жукову. Ты понял меня.

– Да.

– Учти, от этого зависит, и моя и твоя судьба. Ты уверен в том парне, который должен выполнить это поручение.

– Да, уверен. Он ждет меня на площади.

– Отдашь, ему записку, проинструктируй и возвращайся в вестибюль. Проследи, есть ли за тобой хвост, если заметишь хвост, то ничего не надо передавать, а уничтожь записку и возвращайся назад.

– Понятно.

– Хорошо, иди. – Помощник собрался идти, но тут Брежнев остановил его, – У тебя есть какие-то таблетки?

– Да, должны быть таблетки аспирина.

– Дай мне на всякий случай.

Он вытянул из бокового кармана пакетик таблеток и передал их Леониду Ильичу.

– Спасибо, а теперь можешь идти, – сказал Брежнев помощнику и пошел назад в зале заседаний. Его уже там с нетерпением ждали. Каганович подбежал к нему.

– Что-то долго ты ходил в туалет, Леонид Ильич?

– Да, я вот таблетки взял у своего помощника, пару проглотил, и стало лучше.

– Я вижу, что ты хочешь сидеть на двух стульях. Так этот номер у тебя не пройдет, надо определиться, или ты с нами, или поддерживаешь этого троцкиста, который занимается по заданию империалистов развалом нашей страны, – строго заметил Молотов.

– Я всегда придерживался ленинских принципов построения государства.

– Как всегда юлишь, Леонид Ильич – заметил Ворошилов, – но хватит разбираться с ним. Ставим на голосование постановление Президиума о снятии с поста Первого секретаря ЦК КПСС товарища Хрущева Никиты Сергеевича.

– Но, позвольте, – возмутился Хрущев, – как можно ставить на голосование это решение, когда нет двух членов Президиума товарищей Суслова и Кириченко.

– Решения Президиума имеют силу, когда на заседании присутствует три четверти членов Президиума, а мы имеем даже больше коммунистов с решающим голосом.

– Однако, ведь Хрущева назначал на этот пост Пленум ЦК, поэтому только Пленум ЦК может снять Никиту Сергеевича с поста, – взволнованно заметила Фурцева.