Здравствуйте, дети!

Я всматриваюсь в каждого, чье имя называют по радио. «Что с вами происходит, дети? — мысленно обращаюсь я к своим ученикам. — Мне кажется, каждый из вас взрослеет прямо на глазах! Отчего это? Оттого ли, что вы перешагнули первый рубеж в учении? Нет, скорее всего приветствие директора и еще то, что ваши имена объявляют по радио, укрепили вашу веру в себя, ваше стремление стать взрослыми, быть общественно полезными. А ты чего сгорбился, мальчик, почему потускнели твои глаза? Думаешь, по радио не назовут твое имя? Не бойся, я полон надежды, что ты тоже научишься читать и писать. Не твоя же вина, что у тебя на этот раз не получилось так, как у всех! Я не хочу назвать тебя слабым, умственно отсталым, не люблю такие выражения. Лучше назову слабой мою методику, не сработавшую в отношении тебя. Я изменю ее, поищу другие способы, чтобы помочь тебе, оказавшемуся в беде. Выше голову, мальчик, вот видишь, по радио назвали тебя! Не сегодня, так завтра чудо свершится и в тебе тоже!..»

— На втором уроке у нас будет письмо!.. Можете отдохнуть! Мальчики, помните, что вы — мужчины!

Майя сидит на парте не шевелясь. Не больна ли она?

— Майя, что с тобой?

Девочка молчит, сидит как каменная, даже глазами не моргает.

— Майя, отвечай!

Губы девочки еле пошевелились, и я услышал сказанное:

— Упражняюсь в выносливости!

Ребенок — модель безграничности

Сегодня я ожидаю чуда. Может быть, громко сказано: «чудо». Наверное, чудес не бывает, тем более в деле обучения и воспитания. Но как иначе назвать то, что свершится сегодня, на 84-й школьный день?

А сегодня будет вот что: я предложу моим шестилеткам тему «Что меня радует и что огорчает», и они напишут свое первое в жизни сочинение. Хотя я знаю, что многие мои шестилетки еще задолго до окончания букваря приступили к чтению сказок, рассказов, стихотворений, начали писать предложения, отражающие их впечатления, все же буду перечитывать первые их сочинения, не переставая удивляться и восхищаться.

Многие из тех, кому я покажу эти сочинения, скажут, что «нулевикам» не под силу писать такое. Они не поверят в наличие таких способностей у детей этого возраста, не поверят в подлинность самих сочинений.

Был же у меня случай несколько лет назад, когда я впервые в своей практике оказался перед эти чудом. Тогда, радостный и взволнованный, поспешил к своим коллегам показать письменные работы тогдашних моих ребятишек (они уже давно окончили школу и теперь учатся и трудятся на славу).

— Вот, посмотрите, что написали мои «нулевики» сегодня на Уроке!

И я начал читать эти первые сочинения детей. Вдруг меня остановили.

— Хватит! — сказал кто-то раздраженно.

На трибуну поднялась пожилая женщина, назову ее Варварой Валерьяновной, и заявила:

— Товарищи! Зачем обманывать друг друга? Да еще ученым! Когда это бывало, чтобы шестилетки писали такое?

А другие ученые, иронически улыбаясь и кивая головами в знак солидарности с Варварой Валерьяновной, смотрели на меня как на человека, пытавшегося обмануть их. И никто не спросил меня: «А все-таки объясни, как может получиться такое?»

Да, это было в среде ученых, в середине шестидесятых годов!

«Ребенок не в состоянии усвоить такое…»

«Возрастные особенности детей… Возрастные ограничения…»

«Дети этого не поймут… Им не под силу усвоить такое…»

Часто я читаю и слышу такие утверждения от некоторых ученых, методистов, учителей.

Разумеется, дети не все могут усвоить, понять, сделать.

Они не смогут, например, встать на ноги и сразу заговорить, как только родятся. Они не смогут самостоятельно прокормить себя и освободить нас от заботы о них. Не смогут изучать науки, пока не созреют в них необходимые умения. Не смогут строить города, мосты, заводы, прокладывать дороги, сеять хлеб, не вооружившись нашими знаниями и опытом. Не смогут понять многие наши заботы, пока не накопят опыт социального общения.

Ограничений, обусловленных возрастом и неопытностью детей, действительно очень много. Но в авторитарных утверждениях, мне кажется, порой проскальзывает какое-то застывшее понимание ребенка. «Не сможет!» Но почему? Потому ли, что так было с давних пор, так было вчера и, судя по этой логике, так должно быть сегодня, завтра и послезавтра? Значит, дети XXI века будут проявлять ту же самую возрастную ограниченность, скажем, в способах мышления? Тогда какая же цена науке Педагогике, методике обучения, творчеству учителя?

В утверждении «Ребенок не сможет!» я вижу скорее всего не защиту детей от посягательств на естественный ход их развития, а отгораживание их от действительных способностей. «Ребенок не может» скорее всего означает не столько ограниченность развивающихся задатков самого ребенка, сколько ограниченность наших представлений о нем.