Читаем Здравствуйте, дети! полностью

— Подумайте!.. Посадите слово на язычок!.. Итак!..

И резким взмахом «ловлю» в воздухе слово хлеб, Несущее с собой радость детей. Они смотрят на меня как зачарованные, в нетерпеливом ожидании другого задания, и через каждые десять секунд в классе взрывается: Мечта! Солнце! Планета!

А потом, прошептав им слово Прометей, я быстро обхожу всех до единого, детские руки притягивают меня к себе и губы нашептывают ответы.

Зурико же, тот самый мальчик, который рыдал и умолял меня не выгонять его из школы, обхватил меня крепко обеими руками, прижал к себе и со всей щедростью детской души, первым среди тридцати восьми, на первом же уроке в своей жизни награждает меня чувством, которого все последующие годы я буду добиваться от всех детей класса. «Дядя, — шепчет мне мальчик, — ты хороший учитель. Я люблю тебя!»

Зачем, мальчик, ты так щедро, доверчиво, так неожиданно да пока еще незаслуженно награждаешь меня своим доверием? Разумеется, я буду очень стараться, буду стремиться стать достойным тебя педагогом, буду день и ночь трудиться, чтобы оправдать твои надежды, буду расти вместе с тобой ради тебя же самого! Но зачем в самом начале, в первые же минуты своей школьной жизни ты возлагаешь на меня ответственность за чистоту моей педагогической совести?

Лучше, чтобы дети в эту минуту не смотрели на меня.

— Опустите головы на парты… Закройте глаза!.. И вспомните что-нибудь очень смешное из вашей жизни, любую из ваших шалостей!

Я уже успел прийти в себя и сейчас наблюдаю, как дети, обхватив руками головы и крепко зажмурив глаза, припоминают свои шалости. Бесшумно прохожу между рядами и проговариваю шепотом:

— Очень смешное… Из ваших шалостей… Смешное… А на перемене будете мне рассказывать о них… Смешное…

И вдруг я слышу журчание — как будто целебный источник начинает пробиваться сквозь землю. Трудно описать звучание этого сдержанного, заглушенного смеха. Он все усиливается, усиливается и постепенно перерастает в неудержимый хохот. Тридцать восемь детей, опустив головы на парты и зажмурив глаза, смеются прозрачным, звонким смехом. Затем все стихает. Надо вернуться к «прозрачным стеклам».

— Слушайте меня внимательно! Мы только что говорили о словах, теперь будем иметь дело с предложением!.. Поднимите головы!.. Выпрямьтесь!

Отодвигаю занавеску на доске. Там висит картина, на которой изображен мальчик, читающий книгу.

— Составьте, пожалуйста, предложение по этой картине. Что делает мальчик?

— Мальчик читает книгу.

Разумеется, Тамрико не думала составлять предложение, она просто ответила на мой вопрос, связанный с содержанием картины. Сейчас этот ответ «Мальчик читает книгу» мы будем называть предложением.

— Повторите это предложение все вместе!

Моя дирижерская рука управляет хоровыми ответами детей. Задвигаю занавеску и беру три прямоугольные синие полоски — условные знаки слов.

— Я «напишу» это предложение с помощью фишек-слов. Мальчик (кладу одну фишку у доски на видном для всех месте)… читает (кладу рядом другую фишку)… книгу (кладу третью фишку, а в конце ставлю фишку с точкой).

— «Прочитайте», пожалуйста, это предложение!

Я указываю на фишки в отдельности, и дети «читают»: «Мальчик читает книгу».

Беру теперь красную фишку.

— Эта фишка означает слово интересную. Повторите, пожалуйста!.. А теперь посоветуйте: в каком месте лучше вставить в предложение это слово?

Кто-то сразу сказал, что лучше в начале. Пробуем:

Интересную мальчик читает книгу.

Предлагаются и другие варианты:

Мальчик интересную читает книгу; Мальчик читает интересную книгу; Мальчик читает книгу, интересную.

Красная фишка подряд меняет место среди других фишек. Перепробовав все варианты, дети советуют мне поставить слово интересную на третье место. Затем следуют мои вопросы:

Сколько слов в этом предложении?.. А если убрать из этого предложения второе слово (я беру вторую фишку), что здесь будет «написано»?

Дети читают: «Мальчик интересную книгу».

— Положите обратно слово, так нехорошо получается! — советует кто-то.

Возвращаю обратно фишку и беру последнюю. Дети «читают» и смеются.

— Вы оторвали конец!

Кладу фишку обратно. Беру вторую, тоже красную.

— Это — слово очень. Посоветуйте, пожалуйста, между какими словами его лучше поставить? Шепните мне на ухо!

Быстро подхожу к каждому: «Спасибо!.. Спасибо!.. Спасибо!..» Редко кто не справляется с заданием. А Бондо вдруг вцепился в мою руку, улыбается и говорит: «Я Вас не отпущу!»

— Тогда держись за меня и будем вместе ходить по классу!

Бондо следует за мной.

— Вы советовали вставить слово очень (показываю фишку) между читает и интересную.

Я нарочно раздвигаю не те фишки и кладу между ними новую. Отхожу в сторону вместе с Бондо и делаю паузу. И только одна, пока только одна, проверяет мое действие.

— Вы неправильно положили слово! — Майя выбегает к доске. — Надо его вставить вот здесь, а не здесь!

Она переставляет фишки.

— Спасибо, Майя, большое тебе спасибо, что заметила мою ошибку!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мифы и легенды рыцарской эпохи
Мифы и легенды рыцарской эпохи

Увлекательные легенды и баллады Туманного Альбиона в переложении известного писателя Томаса Булфинча – неотъемлемая часть сокровищницы мирового фольклора. Веселые и печальные, фантастичные, а порой и курьезные истории передают уникальность средневековой эпохи, сказочные времена короля Артура и рыцарей Круглого стола: их пиры и турниры, поиски чаши Святого Грааля, возвышенную любовь отважных рыцарей к прекрасным дамам их сердца…Такова, например, романтичная история Тристрама Лионесского и его возлюбленной Изольды или история Леира и его трех дочерей. Приключения отчаянного Робин Гуда и его веселых стрелков, чудеса мага Мерлина и феи Морганы, подвиги короля Ричарда II и битвы самого благородного из английских правителей Эдуарда Черного принца.

Томас Булфинч

Культурология / Мифы. Легенды. Эпос / Образование и наука / Древние книги
Семиотика, Поэтика (Избранные работы)
Семиотика, Поэтика (Избранные работы)

В сборник избранных работ известного французского литературоведа и семиолога Р.Барта вошли статьи и эссе, отражающие разные периоды его научной деятельности. Исследования Р.Барта - главы французской "новой критики", разрабатывавшего наряду с Кл.Леви-Строссом, Ж.Лаканом, М.Фуко и др. структуралистскую методологию в гуманитарных науках, посвящены проблемам семиотики культуры и литературы. Среди культурологических работ Р.Барта читатель найдет впервые публикуемые в русском переводе "Мифологии", "Смерть автора", "Удовольствие от текста", "Война языков", "О Расине" и др.  Книга предназначена для семиологов, литературоведов, лингвистов, философов, историков, искусствоведов, а также всех интересующихся проблемами теории культуры.

Ролан Барт

Культурология / Литературоведение / Философия / Образование и наука