Здравствуйте, я ваша фея, Или Счастье по вызову

– И, надеюсь, последним, – сухо поджала губки старушка. – А теперь – до завтра, молодой человек. Мне еще надо ознакомиться с протоколами сегодняшних экзаменов. Встречаемся завтра в восемь утра на заднем дворе.

В глубине души Агафон опасался, что провожать его в дальний путь придет весь факультет. Утро показало, что страхи его были абсолютно беспочвенны.

Провожать последнего фея на задание пришла вся Школа.

Дальние углы, где можно было пристроиться, не мозоля глаза преподавателям, глухой забор, на котором можно было расположиться словно на насесте, ветки деревьев, балконы, крыши, водосточные трубы, карнизы, окна, выходящие на сроду не знавший такого внимания задний двор, и даже воздушное пространство[8] над ними были забиты студентами всех курсов и факультетов ВыШиМыШи.

Вдоль досок ограды изобретательные однокурсники протянули наспех намалеванные транспаранты вроде: «Да здравствует первый человек среди фей!», «Агафон: фея сегодня, завтра – русалка!» и «Не боимся феминистского звона – назначим Снегурочкой Агафона!». Над их головами выписывали цветным дымом инициалы «А» и «М» двое старшекурсников, гордо реющих на столовских самоварах.

Едва Агафон распахнул дверь, ведущую на двор, как сводный хор факультетов вразнобой, но с шальным энтузиазмом грянул марш «Прощание шантоньки», переиначенный ехидными школьными пиитами за ночь в честь первого и последнего фея:

В ВыШиМыШи становится скучно,
Уезжает от нас Агафон.
Все студенты рыдают беззвучно,
А из прачечной слышится стон.
Не печалься, Жюли!
Он вернется добрым феем,
Слезы высушит он,
Словно феном, Агафон.
Фейский сан заслужи, не филоня,
Практикуйся и ночью и днем.
А потом к нам вернись, Агафоня,
Новый Год без тебя не начнем.
Ректор и деканат,
Водяные, домовые
С нетерпением ждут
Фейерверк и салют…

– К-кабуча!!!.. – пискнул студиозус, развернулся на сто восемьдесят градусов, рванулся назад… и столкнулся с плотной стеной фей, торжественно шествовавших в арьергарде.

– Что случилось? – недоуменно подняла брови мадам Фейримом.

– Там… – пунцовая как свекла физиономия чародея страдальчески скривилась. – Там… э-э-э… дождик начинается. Давайте проведем инициацию… у вас в кабинете, например?

– Дождик? После моих-то получасовых усилий по регулировке погоды? – вытянулось лицо главной феи, и она, решительно отодвинув с дороги потерянно заметавшегося школяра, шагнула через порог. – Ах, дождик…

Фейримом скрыла улыбку под стремительно потемневшей вуалью, обвела глазами праздничное убранство, прислушалась к перешедшему в стадию вокализа[9] песнопению, и снова усмехнулась, чувствуя себя и своих коллег почти отмщенными за месяцы, проведенные в обществе юного дарования.

– Милостивые господа будущие волшебники и феи! – обратилась она к азартно пустившейся во все тяжкие группе поддержки. – Прошу всех успокоиться, разойтись и вернуться к своим комнатам и занятиям!

Гомон, смех и нестройное пение смолкли, но ни расходиться, ни возвращаться никто не изъявил ни малейшего желания.

– Те, кого я увижу здесь через двадцать секунд, на каждом грядущем экзамене и зачете получат по три дополнительных теоретических вопроса и столько же практических, – мягким бархатным контральто добродушно продолжила фея, достала из ридикюльчика волшебную палочку с секундомером, и со звонким щелчком нажала на полукруглый выступ в ручке. – Время пошло.

Такого количества спонтанной телепортации не знал еще ни один магический вуз Белого Света.[10]

– Ну, теперь тебя всё устраивает? – с усмешкой вопросила декан, кивнув взгляд в сторону опустевших трибун.

– Это вопрос риторический или экзистенциальный? – угрюмо пробормотал его премудрие и, не дожидаясь ответа, бросил походный мешок у стены, вышел на середину двора, как предписывал ритуал, и застыл в позе приговоренного к пяти годам расстрела.

Позорище… посмешище… всей Школы… Ну почему у меня всё не как у людей?! Половина курса на практике побывает на окраинах Веселого леса, будет учиться разбирать следы редких чудовищ, их голоса, сравнивать повадки и погадки, а самым отличившимся обещали показать охоту на настоящего семирука… Кабу-у-у-уча!.. Да хоть бы не охотиться, хоть бы одним глазком на него поглядеть, на настоящего!.. Другая половина отправится по западным деревням выслеживать сглазников и порчушников… Может, им даже разрешат поучаствовать в захвате… и товарищеском суде Линча… если и впрямь кого выследят… А я… «То ли лошадь, то ли бык, то ли баба, то ль мужик…». Фея… прости, Господи… Тьфу, гадость!

– Готов ли ты к обряду посвящения, Агафон Мельников сын? – мягким воркующим голоском – словно рукавичка на дубине – вопросила мадам Фейримом.

– Нет, – сумрачно буркнул студиозус.