Здравствуйте, мама!

Ночлег получился плохим. Женщины натаскали в сарай соломы, но это не могло защитить от холода. Дети плакали, у многих поднялась температура. Особенно плохо было Сталине Прусаковой. Валентина Тихоновна сняла с себя кофту и платок, закутала дочь, но девочка дрожала от озноба. Милечка и Федя Пористый тоже горели в жару. Анна Константиновна пекла в углях картошку, заворачивала в тряпки и прикладывала к шейкам больных детишек.

А воздух всю ночь гудел и лопался над головой. Рано утром начало рваться рядом, на ближних полях. Анна Константиновна испугалась за старших ребят, которые убежали за помидорами. Но вот они вернулись, вывалили у кострища кучу помидоров и снова скрылись в сосняке. Толик крикнул, что кругом ни души и они пойдут в Пашков за посудой и дежой, в которой оставалась мука. Надо бы не пускать их, вернуть...

Анна Константиновна пекла картошку, прислушиваясь к стрельбе, которая стала удаляться, стихать. Вдруг она вздрогнула - со стороны леса донесся стрекот мотоциклов. Немцы!.. Выбежала с дочкой на руках Валентина Тихоновна. Трое в зеленых мундирах остановились неподалеку и пошли прямо к сараю. Анна Константиновна окаменела. Дети в ужасе закричали. Немцы разговаривали громко, отрывисто, и Анна Константиновна увидела, как побледнела Валентина Тихоновна.

- Wieviele sind es? [Сколько их тут?]

- An die vierzig [человек сорок].

- Da braucht man wohl zwei Wagen? [Две машины довольно?]

- Einer genugt, die kriegen wir schon rein [Одной хватит, впихнем].

- Guck dir die mal an, die krepieren doch unterwegs! [Смотри какие: околеют в дороге.]

- Es soil ihnen nichts Schlimmeres passieren... [Ничто худшее им не грозит... (нем.)]

Мотоциклы заурчали, запылила за ними дорога. Валентина Тихоновна, широко раскрыв глаза, прошептала:

- Кажется, собираются детишек куда-то увозить.

Анна Константиновна словно оцепенела.

- Родная, успокойтесь, - зашептала Валентина Тихоновна. - Возьмите себя в руки.

- Бежать надо, - сказала та, взглянула на детей, которые столпились в дверях скотного двора.

- Куда бежать? - тихо спросила Валентина Тихоновна.

Подошел старик сторож, что вчера отпер им сарай. Женщины замолчали.

- Мне за вами глядеть приказано, как сторожу, - сказал он, мигая бесцветными, слезящимися глазами. - Но вы тикайте. За хутор у гай. Туда за сухим ставком, у Кобива хутора, добрый гай. Ось туда и ховайтесь...

Толпой спустились в низинку. Старшие вели за руки малышей. Шли, поминутно оглядываясь, дрожа от страха, - дети поняли, какая им грозит опасность. Со всех сторон доносились взрывы, стрельба. Несколько раз Анне Константиновне чудилось, что сзади тарахтят мотоциклы. Замирало сердце, а она шла и шла, держа на руках плачущего Шурика Неизвестного и легонько подталкивая больную Милю, которая еле брела.

Вот и лес. Слева - большое поле, покрытое сорняками, а справа за редким кустарником - березы и сосняк.

Неожиданно со стороны поля послышался рокот мотора. Низко, казалось, прямо на них, летел немецкий самолет. Потом над головой раздался стрекот пулеметов, и что-то в лесу ударило по стволам, осыпая лист. Все упали на землю. Самолет развернулся и еще раз пролетел над ними, выпустив по кустарнику очередь. К счастью, никто не пострадал. Поднялись и побрели глубже в лес.

Впереди стеной стоял невысокий густой ельник. Но силы у всех были на исходе. Кашель забивал больных детей. Линочка Прусакова между приступами кашля тихо стонала. Остановились. Валентина Тихоновна развела костер. Одна из старших девочек нашла пустую консервную банку. В ельнике стояло небольшое болотце. Валентина Тихоновна кипятила воду и поила ослабевших детей. Анна Константиновна за кустом уговаривала Славу Щербу.

- Ну куда ты пойдешь? Везде стреляют. Нельзя, Слава!

- Данилу Ивановичу Костенко найду в городе либо какую медсестру. А то влезу в аптеку и принесу пилюль. Анна Константиновна, разрешите!

- Не смей, Слава! Убьют!

- Не убьют!

Он сорвался с места и убежал.

Анна Константиновна взяла на руки Милечку Якубовскую-Милевскую. Девочка бредила и не раскрывала глаз. За лесом, в Пашкове, послышались частые выстрелы и потом совсем близко - рев моторов. Женщины тревожно переглянулись: неужели погоня? Новое бегство казалось невозможным. Дети испуганно вертели во все стороны головами, прислушивались.

Анна Константиновна начала таскать ребят через болото в густой ельник. Сначала больных, потом малышей. Хлюпала под ногами холодная ржавая вода, сердце колотилось гулко и редко, иногда его словно пронизывало острой иглой. Больше всего Анна Константиновна боялась запнуться и упасть знала, что уже больше не встанет. Она таскала и таскала детей, удивляясь, откуда берутся силы.

Наконец все были в ельнике. Сидели тихо, даже самые маленькие перестали хныкать, прислушивались к выстрелам, доносившимся с хутора Кобова, что был совсем рядом.