Здравствуйте, мистер Бог, это Анна

Пока я делал гребные колеса, Анна готовилась к эксперименту. Колеса были водружены на оси. В большой цилиндрической формы жестянке провертели дырку в полдюйма диаметром — в стенке рядом с донышком. Одно из колес припаяли внутри банки как раз напротив дырки. Где-то через полчаса лихорадочной деятельности меня пригласили во двор полюбоваться на эксперимент по исследованию мистера Бога в действии.

Подсоединенный к крану шланг наполнял водой большую ванну. Банка с колесом внутри находилась в середине ванны, придавленная ко дну камнями. Когда вода через дырку попадала внутрь, колесо начинало вращаться. Другой кусок шланга выполнял роль сифона, отсасывая из банки воду, которая падала на лопасти второго колеса и вращала его, а потом уходила через сток. Я обошел установку кругом и приподнял одну бровь.

— Тебе нравится, Финн? — спросила Анна.

— Ужасно нравится. Но что это такое?

— Это ты, — сообщила она, указывая на банку с колесом внутри.

— Вот ведь черт меня побери. А чем это я занят?

— Вода — это мистер Бог.

— Что, правда?

— Вода течет из крана в ванну.

— Я все еще внимаю.

— Она попадает в банку, которая ты, через дырку и заставляет тебя работать, — пояснила она, показывая на крутящееся колесо, — как сердце.

— М-м-м?

— Когда ты работаешь, она выходит через эту трубу, — она показала на сифон, — и это заставляет работать второе колесо.

— А что насчет стока?

— Ну, — она слегка замялась, — если бы у меня был небольшой насос, вроде как сердце мистера Бога, я бы засосала это все обратно в ванну. Тогда кран нам был бы не нужен. Оно бы все ходило по кругу.

Вот мы и приехали. «Как сделать действующую модель мистера Бога с помощью двух гребных колес». «Модель мистера Бога — в каждый дом…» Я сел на стену, засмолил сигарету и стал смотреть, как мы с мистером Богом крутим водяные колеса.

— Правда здорово, Финн?

— Конечно, здорово. Нужно будет взять это в церковь в воскресенье. Кое-кому не помешает парочка свежих идей.

— Нет, нельзя. Это будет неправильно.

— Это еще почему? — спросил я.

— Ну, это же не мистер Бог, а просто немножко на него похоже.

— И что? Если для меня и для тебя это работает, то может сработать и еще для кого-нибудь.

— Это работает, потому что я и ты — полные.

— Что это означает?

— Ну, если ты полный, то можешь взять что угодно и увидеть мистера Бога. Если ты не полный, то у тебя ничего не получится.

— Почему это? Дай хоть один пример.

Колебаний она не знала.

— Крест, например! Если ты полный, то он тебе не нужен, потому что крест у тебя внутри. Если ты не полный, то крест у тебя снаружи, и тогда тебе приходится делать из него волшебный предмет.

Она потянула меня за руку; наши глаза встретились. Медленно и спокойно она произнесла:

— Если внутри ты не полный, тогда ты из всего можешь сделать волшебный предмет, и тогда это становится наружный кусочек тебя.

— Это что, плохо?

Она кивнула.

— Если ты так делаешь, то ты не можешь делать то, чего от тебя хочет мистер Бог.

— О! А что он хочет, чтобы я сделал?

— Чтобы ты любил всех, как любишь себя. А для этого тебе сначала нужно заполнить себя тобой, чтобы правильно себя любить, вот.

— Потому что большая часть человека пребывает снаружи. — задумчиво сказал я.

Она улыбнулась.

— Финн, на небесах нет разных церквей, потому что на небесах все внутри себя.

Потом она продолжала:

— Это кусочки, которые снаружи, делают все эти разные церкви, синагоги, храмы и прочие штуки. Финн, мистер Бог сказал «Я есмь», и он хочет, чтобы мы все тоже это сказали, — а это очень трудно.

Я покивал головой, с удивлением соглашаясь с ней.

«„Я есмь“… это очень трудно». «Я есмь». Попробуй по-настоящему сказать это — и ты дома, сделай то, что сказал, — и ты полон, ты весь внутри себя. Тебе больше не нужны вещи снаружи, чтобы заполнить зияющие внутри дыры. Ты больше не будешь оставлять частицы себя в витринах магазинов, в каталогах или на рекламных щитах. Куда бы ты ни пошел, все твое «я» целиком и полностью ты заберешь с собой, не оставив ни кусочка валяться на земле, где на него могут наступить и раздавить; ты весь теперь из одного куска, ты — то, чем хотел тебя видеть мистер Бог. Сказать «Я есмь» — значит, стать таким, как он. Вот ведь, черт меня побери! Я всю дорогу думал, что ходить в церковь надо, чтобы искать там мистера Бога, чтобы молиться ему. До меня совершенно не доходило, чем на самом деле занят мистер Бог. Все это время он из сил выбивался, чтобы только вбить крупицу разума в мою дурью башку, чтобы превратить мое «вот это» в «я есмь». Наконец письмо дошло. В то воскресенье я наконец расписался в получении и вскрыл конверт.