Здравствуйте, пани Катерина! Эльжуня

«18/Х—1958 г. г. Днепропетровск.

Здравствуйте, уважаемая Ольга Никитична!

Вот только сейчас, спустя тринадцать лет после нашего освобождения, я узнала Ваш адрес.

Вы сразу, конечно, не можете представить себе, кто Вам пишет, — я думаю, что таких писем, как это, Вы получаете немало.

А я Вас помню очень хорошо. Когда бы я ни вспоминала о своих страданиях в Освенциме, Ваше имя всегда со мной. Я Вас вспоминаю как свою спасительницу.

Ольга Никитична, вспомните двух сестричек: Нину и Лиду Псаревых. Нина первая заболела тифом и попала на ревир, а меня каждое утро гнали на работу мимо ревира, и я искала Нину глазами среди валявшихся тут же мертвецов.

И никогда не могла подумать, что снова смогу быть с нею вместе.

Потом заболела я. В каком бараке лежала, не помню. Трудно было помнить в то время, когда я пролежала шесть месяцев и переходила из барака в барак.

Помню только, что в одном из бараков проходила селекция, которая не миновала и меня. Собрав все силы, а Вы можете представить, какими силами я обладала в то время, я подошла к столу и подала свою левую руку для записи номера на отбор.

Но в эту минуту с противоположной стороны барака вошел комендант лагеря и почему-то скомандовал: „Отставить!“ Меня швырнули в сторону. Помню, что это была зима. Перед моими глазами и сейчас все вырисовывается, как было: открытые настежь двери. Грузовик перед бараком, а на грузовике неистово кричащие обнаженные женщины, среди них должна была находиться и я.

После всего этого меня разбило параличом. Я выглядела очень страшно. Вся дергалась. Дергались голова, руки. Ходить не могла и разговаривать тоже. Произносила что-то невнятное. Обо всем случившемся со мною Вам сообщила моя сестра Нина. Вы разыскали меня и стали навещать утром и вечером. Вы лечили меня и убеждали, что я обязательно вернусь домой, на Родину, и буду здоровой. Но я в то время не верила. То есть я верила, что обязательно должна вернуться на Родину, но в каком состоянии — сомневалась.

Плачу, Ольга Никитична, плачу! Не могу вспомнить пережитое без слез…

…Вот таким образом я осталась жива, имею семью, воспитываю дочь.

…Я надеюсь, что мы с Вами еще встретимся, и я смогу Вас лично поблагодарить за все то, что Вы сделали для меня в тех тяжелых условиях, где нужно было лечение, но еще больше моральная поддержка.

Пусть наши дети и внуки никогда не познают этих нечеловеческих страданий…»

Пометка Ольги Никитичны: «Это была очень истощенная девочка. Болела после тифа хореей в тяжелой форме. На ней я учила молодых врачей: Манци и Тину, как можно лечить таких больных в тех ужасных условиях — без питания и медикаментов и хотя бы индивидуальной постели».