Здравствуйте, «скорую» вызывали?

«Кучно вошло!» пришло в голову при виде современной инсталляции, состоящей из быстрого мотоцикла и медленного грузовика. Гонщик представлял собой трогательную иллюстрацию для начинающих водителей «Чего делать нельзя». Почему жив остался с такими травмами – загадка для современной медицинской науки. Только что нагло носился по городу, но, похоже, что разом и навсегда пересел с мотоцикла в инвалидное кресло. С всепогодной дырой в черепе в форме угла поребрика. Пассажирке повезло больше – даже испугаться не успела, а уже анкеты перед райскими вратами заполняет. На вызов «пострадавших двое» подскочило две бригады, но необходимость, как выяснилось, была только в одной.

Боюсь мотоциклов. Нравятся внешне, эстетика, конструктивное совершенство, дизайн, скорость – все выглядит шикарно и заманчиво. Но, боже мой, как же их седоки страшно калечатся…

* * *

Летели следом за пожарным автомобилем. Горел старый дом барачного типа. Расчет пожарных без промедления вломился в задымленную хибару и вытащил двух детей лет пяти. Виновник пожара валялся на тротуаре в невменяемом состоянии без интереса к происходящему. Зрители бурно комментировали события, грея свои страхи в жадном пламени пожара. Тушить дом смысла не имело. Горел как порох. Пожарные водой только отсекали разлетающиеся искры и головешки. Дети, слегка надышавшись дымом (продуктами горения), выглядели как два мокрых вороненка, молча тряслись от страха и психологического шока. Закутанные, напоенные, играли в космонавтов, серьезно осваивая прозрачные кислородные маски. Повозиться пришлось с одним из пожарных. Тот надышался больше всех – найдя ребенка в горящем доме, надел свою дыхательную маску на него… Не знаю подробностей, но парень получил стремительный пистон от командира и последующую максимальную заботу и внимание от команды. Его с места пожара забрала транспортировка ведомственной медсанчасти. «Космонавтов» отвезли в детскую больницу мы. Пьяное животно-растительное создание забрали «для выяснения» смежники.

* * *

Едем с вызова. Треплемся о разном. «Что ж так жрать-то охота?! Вроде обедал недавно, но сосиски попались какие-то быстрорастворимые…» Водитель бодро крутит штурвал и обсуждает всех увиденных симпатичных барышень. Проходим по дуге кольцо на площади. Я сижу спиной к двери и едко комментирую особо заковыристый пассаж рулевого. В какой-то момент ловлю его взгляд. Нет, не так… ВЗГЛЯД!!! Два выпученных расфокусированных глаза размером в половину физиономии. Меня из-за резкого торможения бросает плечом в сторону передней стойки. Останавливаемся с легким юзом. За спиной раздается деликатное «тюк!» в боковое стекло. Оборачиваюсь – на уровне моей головы угол крыла армейского «Урала» с зеленым кунгом. «Вежливый, гад! Перед тем, как протаранить – стучится!» Тут доходит, что это не «Урал» стучался в мою дверь – судьба. И становится как-то плохо-плохо, слабость в конечностях, во рту сухо, в голове пусто. Водитель тихо трогается с места. Мы уезжаем без слов, без мыслей, без эмоций. Выгорело все. В одно мгновение. Слишком много мы видели исходов таких вот встреч. Не успевая примерить на себя, пожалеть, погоревать, поплакать, испугаться… Было просто некогда.

27

«Изыдите, вороги!!!» – орала иностранным голосом сука Антонида. Только что в ее судьбе случился выигрыш в «Спортлото». Воспользовавшись воскресным расслабленным состоянием и утратой бдительности «подселенцев» в ее трехкомнатной квартире, она сумела увести со стола вчера сваренную курицу. Целиком.

Этот мутант французской болонки и всего дружного песьего дворового коллектива считала себя интеллигенткой и продвинутой особой, умела ругаться на трех иностранных языках и знала вкус шампанского.

Вот и сейчас она, обнявшись с вожделенной добычей, вжималась в дальний угол в пространстве под антикварным диваном и орала на собачье-матерном «Уйдите гады! Мое! Не отдам!» Швабра бездушно и подло тыкала безвольное тело вкусной курицы и раздражала. «Живодеры! Письмо в ООН нассу! За сосиску ругали! За холодец – оскорбляли! За курицу – вообще убивают!!! А-а-а-а-а-а…» Хозяин настойчиво запихивал свое тело под диван и тянулся к драгоценному. Целая курица в одно мохнатое рыло представлялась ему чрезмерным проявлением любви и заботы к домашнему питомцу. Питомец недвусмысленно щелкал зубами в опасной близости от алчущих пальцев.

Наконец, невзирая на очевидную потерю вкусовых качеств воскресного диетического блюда, жадный хозяин болонки и курицы совершил особо ловкий рывок. Что-то хрустнуло. К протестующим воплям лохматой суки присоединился поначалу тихий, но весьма выразительный мат голодного хозяина.