Здравствуйте, «скорую» вызывали?

От незаслуженной обиды задымилось пенсне. Увидев стра-а-ашное, коллеги мгновенно извлекли припрятанный (вот жеж, гады!) нежадный (ломтище, кусище) бутерброд и молча заткнули душевную рану. Рана мгновенно затянулась и болеть перестала.

А вот теперь разрешите представиться. Кардиобригада. Доктор Мурсин: эстет, нахал, кардиолог от бога. Принципиально носит на дежурствах белые носки и наглаженные рубашки. С брезгливым выражением на хорошо выбритом лице сражается за любого пациента до последнего.

Сестра милосердия Светлана: недосягаемая королева инъекций и процедур. Обладательница фигуры, бодрящей экипаж, и соболиных бровей. Невозмутима и свежа в любых обстоятельствах.

Вот сеньор Морошкин. В миру – Петруччо, временно исполняющий обязанности санитара. Паганини клизмы. Когда надо – молча бежит и тащит. Умеет спать всегда и везде.

И я – стажер Федоров: студент, недоврач-универсал. Хочет все знать, потому везде лезет. Уже что-то может, но жаждет большего.

Вальяжно заползаем в салон РАФа. По раз и навсегда установленному порядку рассаживаемся и расслабляем натруженные мышцы, кости и мозги. Доктор сосредоточенно пишет (не поверите!) каллиграфическим почерком карту вызова. По радиотелефону разговаривает с интонациями дирижера симфонического оркестра, которому подсунули для обязательного исполнения партитуру увертюры «Время вперед!». Программа «Время», помнится, с нее начиналась. Светлана сидит впереди, радуя зевак красивым профилем, а водителя точеными коленками. Она выполняет роль корректировщика выброски десанта. Как-то ловко у нее получается подсказать оптимальный маршрут. И даже всезнающие и оттого немножко вредные водители «скорой» с ней каждый раз удивленно соглашаются.

* * *

Милый родственник пациентки, расщеперившись как краб в руках пионера, пытается нас застращать своим потрепанным телом. Ему кажется неправильным желание бригады увезти кормилицу и поилицу в больницу. Высокое артериальное давление с нарушением ритма для его образовательного уровня – не аргумент. Пошли в ход угрозы, подкрепленные агрессивным помахиванием антикварным утюгом.

– Хочешь танец с саблями, лишенец?! Сейчас исполним. Петруччо, фас!

Петя-санитар из состояния «завтрак туриста» переходил в статус «фугаса на подрыве» мгновенно. Вот только что он сидел незаметной мебелью в уголке, и тут – здрасте! Ремба мускусная! Потная и злая! И всем хулиганам и агрессорам становится зябко и ослепительно понятно их близкое будущее. За несгибаемый характер и отфильтрованное чувство справедливости Петя отслужил в армии не два года, а четыре. Два – как полагалось, пулеметчиком в ВДВ. А еще два в дисбате, как следствие восхищенной оценки прокурором воспитательных процедур, произведенных сержантом Морошкиным группе джигитов-дембелей. Петя был анархист-самородок. Он категорически не признавал над собой власти мудаков. И подчинялся только тем, кого уважал по какой-то своей таблице рангов. На удивление, он плотно прижился в бригаде Мурсина и гармонично уравновешивал своим пролетарским видом и повадками снобские акценты доктора.

Женщину отнесли в машину. Причем злой родственник бодро тащил носилки со всем старанием, удивленно подергивая внезапно распухшим ухом.

– Вовремя полученная затрещина прочищает мозг, уменьшает жизненную скорбь и избавляет от страданий в будущем! – глубокомысленно изрек доктор, наблюдая небывалый прилив энтузиазма у недавнего ругателя и хулителя.

* * *

Читая Стругацких в трясущемся автобусе, вдруг пришел к мысли, что не нужно искать экзотов и мутантов вне планеты, однажды они сами позвонят на «03» и позовут. Нужно только распознать правильный посыл иной цивилизации.

Услышал за спиной характерное покашливание с присвистом. «Ага, так и есть. Противная билетерша с астмой, позавчера у нее был. Узнала. Аж кашлять перестала. Вот что «скоряк» животворящий делает. Будь жива, тетенька. Здоровье-то у нас, похоже, одно на всех. Кому больше, кому меньше. А вот жизнь у каждого одна. Пока, во всяком случае».

33

Есть несколько общеизвестных состояний вещества: твердое, жидкое, газообразное и плазма. Но это в школьной физике. А вот в действительности советский человек открыл для себя лично еще одно уникальное аггрегатное состояние – состояние на седьмой день запоя. В этом увлекательном состоянии законы физики бывают посрамлены легко и непринужденно. Например, кто сказал, что при падении с восьмого этажа строящегося здания тело должно разбиться? Или что температура в прямой кишке +32 градуса после ночевки в сугробе бывает только у трупа? Или что вбитые в спину ножницы вызывают фатальное кровотечение, но никак не всего лишь легкий дискомфорт? А с какой скоростью удирает от проспиртованного организма инфекция?! Это же любо-дорого посмотреть! Потому чаще всего жалобы, изреченные оператору «03» самим алконавтом, – есть суть проявлений мятущейся души и покоцанной ауры. Психосоматика, по-научному…

* * *