Zealot. Иисус: биография фанатика

Если бы евангельская история была драмой, ответ Иисуса Пилату стал бы кульминацией, после которой наступает развязка сюжета — распятие. Это момент расплаты за все, что говорил и делал Иисус на протяжении предшествующих трех лет: за выступления против религиозных авторитетов, за осуждение римского господства, за претензии на царскую власть. Все это вело к неизбежному суду, о чем говорил и сам Иисус. После этого будет только крест и гробница.

И все же в короткой жизни Иисуса нет момента более трудного для понимания и исследования, чем этот. Это отчасти связано с многочисленностью преданий, на которых основан рассказ о суде над Иисусом и его казни. Вспомним о том, что первому записанному евангелию от Марка предшествовали целые группы устных и письменных преданий, сохраненные самыми первыми последователями Иисуса и переданные ими далее. Одна из таких групп нам уже встречалась: это материал, встречающийся только у Матфея и Луки и обозначенный исследователями буквой Q.Но есть основания считать, что до Марка существовали и другие «блоки» сюжетов, связанные исключительно со смертью и воскресением. Эти так называемые «повествования о страстях» задают базовую последовательность событий, которые, как считали первые христиане, произошли в конце жизни Иисуса. Тайная вечеря. Предательство Иуды Искариота. Взятие под стражу в Гефсиманском саду. Встреча с первосвященником и Пилатом. Распятие и погребение. Воскресение на третий день.

За этой последовательностью событий, на самом деле, не стоит повествования, она была создана исключительно для литургических целей. Для первых христиан это был способ заново пережить в ритуале последние дни их мессии, разделив с ним ту же трапезу, которую он делил с учениками, произнести те же молитвы, которые он произносил в Гефсиманском саду, и так далее. Вклад Марка в традицию «повествований о страстях» заключается в том, что он превратил эту ритуальную последовательность событий в цельную историю о смерти Иисуса, которую Матфей и Лука включили в свои евангелия, добавив к ней собственные литературные украшения (возможно, Иоанн использовал для своей книги другую группу преданий, поскольку практически ни одна из подробностей, которые он сообщает о последних днях Иисуса, не соответствует тому, что мы находим в синоптических евангелиях).

Как и все остальное в евангелиях, рассказ об аресте, суде и казни Иисуса был написан с одной и только одной целью: доказать, что именно он был обещанным мессией. Точность фактов не имела значения. Важна была христология, учение о жизни и миссии Иисуса, а не история. Евангелисты прекрасно осознавали, насколько существенной была смерть Иисуса для зарождающейся религиозной общины, но рассказ об этой смерти требовал более подробной проработки. Нужно было снизить темп и изменить фокус. Это требовало от евангелистов введения дополнительных деталей и сюжетных украшений. В результате этот финальный, самый важный эпизод биографии Иисуса из Назарета является одновременно наиболее туманным из-за богословских добавлений и явных фальсификаций. В распоряжении современного читателя имеется только один способ отыскать в повествованиях о страстях хотя бы какое-нибудь подобие исторической достоверности, и он состоит в том, чтобы постепенно снимать богословские наслоения, наложенные евангелистами на события последних дней жизни Иисуса, и возвращаться к самой ранней версии истории, которую можно извлечь из евангельского текста. И единственный путь сделать это — это начать с конца, с того момента, когда Иисус был пригвожден к кресту.

В древности распятие было широко распространенным видом казни, оно существовало у персов, индийцев, ассирийцев, скифов, римлян и греков. Даже иудеи практиковали распятие: такая казнь неоднократно упоминается в древнееврейских источниках. Причина популярности распятия заключалась в его простоте и дешевизне. Такую казнь можно было осуществить где угодно, единственным условием было наличие дерева. Мучения могли продолжаться несколько дней без участия палача. Процедура распятия — как именно вешать жертву — оставалась на усмотрение казнивших. Некоторых распинали вниз головой. Кому-то пронзали гениталии. Некоторым закрывали лицо капюшоном. Большинство раздевали догола.

Римляне превратили распятие в форму государственной казни, придав процессу определенное единообразие, особенно в том, что касалось прибивания ладоней и ступней к перекладине креста. В римской империи такая казнь применялась настолько часто, что Цицерон говорил о ней как об «эпидемии». В народе слово «крест» ( crux) превратилось в популярное и весьма грубое ругательство, родственное нашему «убирайся ко всем чертям».