Zealot. Иисус: биография фанатика

Флавий сообщает, что иудеев, которые пытались бежать из Иерусалима во время его осады войсками Тита, сначала казнили, а потом распинали (Иудейская война 5. 449–451). Мартин Хенгель пишет, что хотя распятие было видом казни, предназначавшимся для людей, не имевших гражданских прав в Риме, были случаи распятия римских граждан. Но во всех этих примерах казнь полагалась за преступление, связанное с государственной изменой. Иными словами, «рабская» казнь гражданина говорила о том, что его преступление было настолько серьезным, что он терял права гражданства. См. Hengel, Crucifixion in the Ancient World and the Folly of the Message of the Cross (Philadelphia: Fortress Press, 1977), pp. 39–45. См. также J. W. Hewitt, «The Use of Nails in the Crucifixion», Harvard Theological Review 25 (1932): 29–45.

Что касается евангельского описания суда Каиафы, Матфей и Марк утверждают, что Иисуса привели на двор (aule) первосвященника, а не в синедрион. В отличие от Марка, Матфей называет имя первосвященника. Иоанн пишет о том, что Иисуса сначала привели к бывшему первосвященнику, Анне, и лишь потом к зятю Анны и действующему первосвященнику Каиафе. Интересно отметить, что Марк считает ложным заявление о том, будто Иисус обещал разрушить Храм и отстроить другой, нерукотворный. Согласно Матфею, Иоанну и «Деяниям апостолов», написанным Лукой, именно это и грозил сделать Иисус (Мф. 26. 59–61; Деян. 6. 13–14; Ин. 2. 19). По сути, вариант того же самого заявления можно найти в Евангелии от Фомы: «Я разрушу (этот) дом, и нет никого, кто сможет построить его (еще раз)» (Евангелие от Фомы 75; цит. по Апокрифы древних христиан: Исследование, тексты, комментарии. М.: Мысль, 1989). Даже Марк вкладывает точно такую же фразу в уста прохожего, насмехающегося над распятым Иисусом. Если обвинение было ложным, как считает Марк, где бы услышал эти слова прохожий? На тайном ночном собрании синедриона? Вряд ли. На самом деле, это высказывание, похоже, было частью сложившейся после 70 г. н. э. христологической программы церкви, в которой община христиан трактовалась как «храм нерукотворный». Нет никаких сомнений в том, что какими бы ни были настоящие слова Иисуса, он каким-то образом угрожал Храму. Марк тоже говорит об этом: «Иисус сказал ему в ответ: видишь сии великие здания? Все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне» (Мк. 13. 2). Подробнее об угрозах Иисуса Храму см. в Richard Horsley, Jesus and the Spiral of Violence, pp. 292–296. В свете всего вышесказанного, апологетическое описание суда синедриона у Марка выглядит как неуклюжая попытка продемонстрировать несправедливость обвинителей Иисуса, независимо от того, были ли эти обвинения справедливыми или нет.

Раймонд Браун перечисляет двадцать семь расхождений между судом синедриона над Иисусом и более поздней раввинской процедурой (Death of the Messiah, pp. 358–59). Д. Р. Кэтчпоул рассматривает аргументы против историчности этого события в работе «The Historicity of the Sanhedrin Trial», Trial of Jesus, pp. 47–65. To, что суды в ночное время были, по меньшей мере, необычными, можно заключить из «Деяний апостолов»(4. 3–5). Петр и Иоанн были взяты под стражу ночью, но должны были ждать до утра, чтобы предстать перед синедрионом. Лука, написавший об этом в «Деяниях апостолов», пытается исправить промахи своих коллег-евангелистов, сообщая о двух собраниях синедриона: в ночь ареста Иисуса и «как настал день». В «Деяниях апостолов» (12. 1–4) Петра берут под стражу на Пасху, но на суд его ведут только после окончания праздника, хотя Соломон Цейтлин возражает против утверждения о том, что синедрион не мог собираться в канун субботы (см. S. Zeitlin, Who Crucified Jesus? (New York: Bloch, 1964)). Можно также попробовать взять за основу последовательность событий, изложенную у Иоанна, где синедрион собирается за несколько дней до ареста Иисуса, но учитывая тот факт, что у Иоанна въезд в Иерусалим и события в Храме (которые, по общему мнению исследователей, были стимулами к аресту) отнесены к началу служения Иисуса, вся логика рассказа разваливается на части.