Зефир в шоколаде

Вот только Антона я не застала, вернуться он не успел. С оттенком недовольства, которое я всеми силами старалась скрыть, выслушала девушку на стойке информации, которая с намёком на сожаление оповестила меня, что мой муж сегодня ещё не появлялся. Говорила, а сама меня украдкой разглядывала. Я не так часто появлялась в «Колесе», сотрудники ещё не привыкли ко мне, а уж тем более к тому факту, что я являюсь законной супругой их любимого Антона Александровича. Кстати, про любимого не язвлю, не преувеличиваю и не выдумываю, сама лично как-то слышала разговор стайки девушек в униформе. Я мимо шла, а они курили на улице, в сторонке от посетителей и жильцов, и, надо полагать, сплетничали. Вот тогда я и услышала это: «наш любимый и очаровательный Антон Александрович». Сказано с хихиканьем, но без всякой насмешки. Хорошо хоть не Антоша. И надо думать, что от моего появления в жизни шефа никто особо в восторге не был. Я, одним своим существованием вызывала недоумение, а, возможно, и лёгкое возмущение. И меня разглядывали, ощупывали взглядами, и, скорее всего, после обсуждали. Сделать с этим было ничего нельзя, да особо и не волновало, поэтому я не обращала внимания на любопытство женской части персонала «Колеса». И в этот раз улыбнулась, негромко поблагодарила и от стойки отошла. Оглядела холл гостиницы, решая, чем себя занять в ожидании мужа. Решила, что есть не хочу, пить не хочу, гулять по территории в темноте странно, да и небезопасно, поэтому направилась к лифту. Оказавшись на этаже, на котором находился кабинет Антона, я решительно направилась к дверям, достала из сумочки карточку-ключ. У мужа и жены ведь не должно быть секретов друг от друга, правда? Именно это я Антону и сказала, когда потребовала дубликат ключа от его кабинета. Помню, он тогда удивился, не слишком обрадовался, но спорить не стал, и даже улыбаться старался, протягивая мне его. Не слишком искренне, но всё же…

Я толкнула дверь, вошла в тёмную комнату, уже собиралась вздохнуть, не понимая, что я здесь делаю, и вот тогда и услышала этот звук. Звук, который подозрительно напоминал стон. Замерла, прислушиваясь. Хотя, прислушиваться нужды не было, потому что стон, именно женский стон, повторился, и прозвучал куда громче и увереннее. У меня в душе всё похолодело. Я даже не сразу сумела разжать пальцы, которые сжали дверную ручку. Сглотнула, а сама уставилась на дверь спальни. И вот тогда увидела тусклый свет, пробивающийся в щель под ней. Головой качнула, когда сознание обожгла мысль убежать. Развернуться, хлопнуть дверью и сбежать. Но больше всего захотелось зарыдать, в эту же секунду, просто сорваться на рыдание, потому что меня вдруг накрыло такое отчаяние, обречённость, и уж точно я не хотела ничего видеть. Не хотела запомнить… Но всё же заставила себя сделать несколько шагов, подойти к двери спальни и открыть её. Вгляделась в людей на постели, а после протестующего женского вопля, дверь поспешила захлопнуть и на секунду зажмурилась, стараясь вытеснить из своего сознания увиденное.

Далеко я уйти не смогла, Ленка выскочила из номера следом за мной, завёрнутая в халат (подозреваю, что это был халат моего мужа), и за руку схватила. И заныла:

— Лера!

Я руками замахала на неё.

— Ничего не хочу знать, это лично твоя проблема.

Лена смахнула с лица растрепавшиеся волосы, стянула на груди полы халата, который был ей сильно велик, потом переступила босыми ногами на дорогущем ковровом покрытии. Подумала и потянулась ко мне, навалилась и прижалась лбом к моему виску. И снова протянула:

— Лерка.

Я выдохнула, смерила её выразительным взглядом, а затем страшным шёпотом проговорила:

— Лена, он женат, и у него двое детей от предыдущих браков. Зачем он тебе нужен?

— Не женат! Сейчас он не женат. Я спрашивала…

— Молодец. Но у тебя Эдуард Константинович есть, который тебе золотые часики дарит. Забыла?

— Знаю. Но Эдуард Константинович с Соловьёвым по темпераменту различаются. А я женщина.

— Да, ты только об этом вспомнила.

— Лерка. — Она снова полезла обниматься, а я вздохнула.

— Прекрати стонать. Мне твоих предыдущих стонов хватило на всю оставшуюся жизнь. — Я взглянула подруге в лицо и призналась: — Лена, у меня чуть сердце не остановилось. Думала, там лягу под дверью и умру.

Ленка смешно вытаращила на меня глаза, после чего сказала:

— Вот видишь, всё сразу встало на свои места.

Я её оттолкнула от себя, но достаточно мягко.

— Иди, нечего тут босиком стоять.

Это было странно, но Ленкино лицо озарилось такой девчачьей улыбкой в этот момент, она едва не взвизгнула, и кинулась по коридору обратно к дверям номера. Я вслед ей смотрела, после чего качнула головой.

В итоге, я устроилась на мягком диванчике в ресторане, мне принесли бокал вина и тарелочку с виноградом, а я окинула изучающим взглядом зал ресторана. Ни одного знакомого лица. Телефон мужа молчал, насколько я поняла из нашего утреннего разговора, он снова уехал в соседнюю область, и был весьма занят. Он занят, он работает, а в его кабинете развлекается его дружок.