Зефир в шоколаде

— Весьма тебе признательна. А теперь не могли бы вы покинуть мой дом. Видеть вас, сомнительное для меня удовольствие.

Она прошли мимо нас, и стала подниматься по лестнице, не удостоив нас больше ни одним взглядом. Антон же ухмыльнулся, глянул ей вслед, после чего поднялся и протянул мне руку.

— Поехали домой, моя королева. Ты сегодня перевыполнила план по семейным тайнам и разборкам.

Я с кресла поднялась, подошла к большому зеркалу на стене, а Антон спустя минуту приблизился ко мне сзади, уже с пальто в руках. Накинул мне его на плечи, а потом обнял, положив ладони мне на живот. Ткнулся подбородком в мою макушку.

— Но в гневе ты, вылитый Боря.

Я попыталась не реагировать на явный намёк, невинно моргнула и поправила чёлку. Поинтересовалась:

— Я тебя напугала?

— Немного, — признался он. — Но выглядело это круто. Ты так меня защищала.

— Ты мой муж.

— Да, — сказал он в какой-то непонятной для меня задумчивости. — Я твой муж. Очень надеюсь, что ты никогда не передумаешь. — Антон наклонился ко мне, поцеловал в щёку, а потом на ухо шепнул: — Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы ты не передумала.

Я улыбнулась ему, перехватив его взгляд в зеркале.

— Договорились.

Эпилог

5 лет спустя

Я старательно улыбалась, глядя на женщин, сидящих напротив меня, и улыбаться старалась искренне и проникновенно. Ненавижу врать людям в глаза, но порой просто не остаётся другого выбора. И в данный момент, выбора на самом деле нет, что бы ни говорил Антон. Мой муж, вообще, ко многим вещам относится легко, порой ему проще махнуть рукой, улыбнуться кому надо, и всё само собой устраивается. По его мнению. И та ситуация, в которую мы попали пару недель назад, воспринялась им также. Антон посмеялся. Затем позвонил отцу, Алику Тимуровичу, и они посмеялись вместе. Я уверена, что следующим утром он, придя в офис, и там рассказал о нашей «беде», и я даже верю, что и там нашлись такие люди, которые вместе с ним от души посмеялись.

Правильно, что ему не смеяться? Это ведь я теперь сижу перед двумя незнакомыми тётками, которые сверлят меня взглядами-рентгенами, и уверены, что видят насквозь. И меня беспокоит их прозорливость, поэтому я продолжаю улыбаться и врать.

— Тёма — единственный ребёнок? — спросили меня.

Лучезарная улыбка не сходила с моих губ.

— Нет. У нас с мужем ещё есть дочка, ей всего годик.

— Замечательно. Очень хорошая разница в возрасте, три года. Всегда так считала.

Другая женщина, со скучным комелем на затылке, закивала. А потом что-то записала в блокнот. Я постаралась незаметно вытянуть шею, чтобы подглядеть, не преуспела в этом и расстроилась. Я сходила с ума от неизвестности, и разговора, который в последние десять минут больше напоминал допрос.

— Расскажите нам о Тёме. Чем он увлекается, к чему больше склонен. Вы уже наняли ему репетиторов?

— Репетиторов? — переспросила я, и лучезарная улыбка на моих губах дрогнула, но всего на секунду. — Ему всего четыре с половиной.

— Некоторые родители в нашем саду уже нанимают детям репетиторов, готовят их к школе. Например, английский язык. Чем раньше ребёнок начнёт слышать, общаться на этом языке, тем проще ему будет в дальнейшем.

Я серьёзно кивнула.

— Без сомнения. И, если это предусмотрено программой вашего сада, то мы, конечно же, найдём репетитора.

— У нас есть уроки иностранных языков, для дошкольников, — сказали мне, но как-то уклончиво.

— Языков?

— Мы стараемся развивать детей разносторонне.

Я снова закивала.

— Мы тоже с мужем придерживаемся этого принципа. У нас и семья… разносторонняя. — И вот тут я вспомнила: — Знаете, Тёма немного говорит на осетинском! Правда, совсем немного…

— На осетинском?

— Да, отец моего мужа — осетин.

На меня смотрели и молчали. И я по глазам этих женщин, представительниц приёмной комиссии частного детского сада, видела, что в этот момент они вспоминают, как выглядит мой ребёнок, заодно пытаются представить его отца. А может, и представлять не надо, Антон не раз на страницы газет в последние годы попадал.

По столу постучали ручкой, переглянулись, затем снова обратили внимание ко мне.

— Вы хотели рассказать нам о Тёме.

Я сделала глубокий вдох.

— О Тёме. Тёма — замечательный мальчик. Вы подумаете, что я говорю так потому, что я мать, но это не так. Он на самом деле замечательный ребёнок. Он весёлый, энергичный, очень любознательный. И сообразительный. Он очень добрый, очень любит сестрёнку. И… — Я не знала, что ещё сказать. По крайней мере, достоверного, чтобы палку не перегнуть. Замолчала, и вот тут меня спросили:

— Почему вы решили поменять детский сад?