Зефир в шоколаде

Я кусала губу, разглядывала его, не в силах выдавить из себя ответ, и так и не смогла этого сделать. Вместо этого с лёгким ехидством спросила:

— А ты меня?

Несколько секунд, что мы в молчании смотрели друг на друга, показались мне вечностью. В какой-то момент стало совсем невыносимо, я отвернулась, а Антон придвинулся ко мне. Объятия раскрыл, и я его обняла. Он рукой по моим волосам провёл, прижался щекой к моей щеке.

— Ты мне очень нравишься, Снежинка. Ты особенная. Ты красивая, чудесная девочка. И умная. Ты же сама понимаешь, что говорить о любви сейчас, преждевременно. Но нам хорошо вместе, и я считаю, что для брака этого достаточно. А дальше видно будет. — Его рука спустилась на мою спину, потом ещё ниже, на мои ягодицы, и Антон при этом так вздохнул, что я стукнула его кулаком между лопаток. Он портил момент. Предложение делает, о браке говорит, о будущем, хоть и неизвестно, насколько долгом совместном будущем, а думает о том, что находится, куда ниже души и сердца. Правильно моя тётя говорит, что у всех мужиков мозги в штанах, и чем дольше живу, тем больше в этом убеждаюсь. Грустно.

Я отодвинулась от Антона, волосы пригладила. Антон смотрел на меня пристально и с ожиданием, и в его взгляде не было и намёка на желание немедленно сочетаться браком. Хотя, думаю, в моих глазах тоже было больше сомнений. Что совсем не мешало мне именно в этот момент продумывать фасон свадебного платья и новый виток объяснений с мамой.

— Так что ты мне скажешь? — спросил Антон через минуту.

— Зависит от того, что ты хочешь от меня услышать.

— Я тебя замуж позвал.

Я смотрела на окно.

— Не помню такого.

Антон негромко хмыкнул, после чего спросил:

— Снежинка, ты станешь моей женой?

Секунда, в которую я мысленно назвала себя дурой, потом другая, когда я окинула взглядом гостиную его дома, и третья, когда я едва заметно кивнула и сказала:

— Да.

9

Я замуж выхожу! Через две недели. От обрушившихся на меня дел, забот и, что скрывать, перспектив, я совершенно растерялась. Антону все мои женские выдумки, как он это называл, были неинтересны. Зато интересны моим сёстрам, подругам, и они, не зная о деталях моего замужества, ахали, поздравляли, любопытничали и давали кучу советов. Моя сестра Алёна вышла замуж в прошлом году, и свадьба была феерической. Конечно, не по столичным меркам, где она мужа нашла, но меня очень впечатлила. Хороший ресторан, белые голуби в небе, розовые лилии в вазах, банты из тафты на спинке каждого стула и даже фейерверк в конце торжества. Не скажу, что мне хотелось фейерверка и белых голубей, в моём случае, это на самом деле станет излишним, к тому же, мы с Антоном пришли к выводу, что шумная свадьба не в наших интересах. Из гостей только близкие и необходимые, чтобы избежать лишних слухов и сплетен. И я самой себе сказала: надо быть скромнее. Поэтому сосредоточилась на платье и опять же объяснениях родным и близким, в надежде оправдать столь поспешную свадьбу.

Сначала пришлось успокаивать маму и бабушку. И если бабушка только руками всплеснула и посетовала, что на свадьбу мы совсем ничего не отложили, то мама от волнения приложила руку к груди. И взгляд переводила с меня на Антона, который в этот момент вышел из машины, аккуратно припарковав её у палисадника полного цветов. Я настояла, чтобы он надел костюм, не смотря на жаркий день, а он сам догадался купить цветы, и теперь, глядя на него со стороны и пытаясь поставить себя на место мамы, я решила, что выглядит он женихом, счастливым и торжественным.

— Лера, кто это? — спросила меня мама шёпотом.

Я сделала глубокий вдох.

— Это Антон, мама. Он тебе понравится. Только дай ему шанс. — И заулыбалась, когда Антон поднялся по ступеням крылечка. Надо отдать ему должное, глазами по сторонам он не зыркал, смотрел в лицо моей маме, а я мысленно подтолкнула его: улыбнись, улыбнись. И он улыбнулся, той самой зазывной, ослепительной улыбкой, которая сбила моё дыхание на пару недель вперёд при первой нашей встрече. И сейчас я обратила взгляд к маме, пытаясь разгадать: она станет жертвой обаяния Антона с той же лёгкостью, как и я, или мне её выдержки не досталось. На ногах мама устояла, и даже улыбаться в ответ Антону не спешила, но я заметила, что немного оттаяла. А уж когда Антон протянул ей руку и очень вежливо проговорил:

— Ольга Анатольевна, очень рад познакомиться. Меня зовут Антон, — моя мама осторожно кивнула ему в ответ, Антона разглядывала, и подала ему руку в ответ. А Антон ещё и добавил:

— Я влюблён в вашу дочь.

Я одарила его предостерегающим взглядом, прося не напирать. Он внял и протянул моей маме цветы, кроваво-красные привозные пионы, я знала, что это мою маму тронет, пионы она обожала, а до их цветения в нашей полосе оставалось ещё несколько недель. А тут аккуратные округлые пушистые бутоны, как близнецы, один к одному.