Зейнсвилл

— Откуда вы знаете, что его нет? — надулся Человек из Стали. — Мне принадлежит сорок процентов акций «Профессора Цыпы»! А Саймон(а) даже не знает.

— Так это и есть та награда, из-за которой весь сыр-бор?

— Плюс антиквариат!

Человек из Стали толкнул двойные двери мадагаскарского эбенового дерева с ручной резьбой. В одном углу стояла очень реалистичная восковая кукла стареющей королевы красоты с бокалом мартини.

— Моя вторая жена, — пояснил Человек из Стали. — Спасибо таксидермисту с Аляски.

Когда дряхлеющий промышленный магнат заскользил на своей доске мимо, одна из трубок внутривенного вливания за что-то зацепилась, и на пол упала, трепыхаясь, фотография. Чистотец поспешно за ней наклонился. На ней был изображен уже престарелый, но еще не обрюзгший Человек из Стали с новорожденным младенцем в голубой пеленке.

— Это вы и Уилтон!

— Отдай! — рявкнул Человек из Стали, вырывая у него снимок и пряча в потайной карман пижамной куртки. — Лучше я вам кое-что важное покажу.

Брэнд-старший провел его в соседнюю комнату, у дальней стены которой стоял защищенный лазерами сигнализации стеклянный короб.

— Вам известно, что в Южной Америке обитает разновидность сома, способная схватить с ветки мартышку, когда стая спускается к реке на водопой? Экспедиция Теодора Рузвельта одного такого поймала. Когда его вскрыли, то в желудке нашли обезьянку. Это та самая обезьянка.

— Та самая?

— Мумифицированная, — прошептал Человек из Стали. — Подписана самим Тедди.

— Теодор Рузвельт расписался на обезьяне?

— Присмотритесь внимательней…

Чистотец расхохотался.

— Прекратите! Никто не смеется над Кинглэндом Моррисом Брэндом!

В этот момент искусственный пенис Человека из Стали завращался, и Чистотец покатился со смеху. Остановился он лишь, когда в нос ему уткнулось дуло винтовки «Харпес-Ферри».

— Ну и что вы собираетесь делать?

— Запереть тебя в подвале и вызвать доктора Сколько-Даша. А тогда я получу не только новую печень, а еще и сердце, легкие… Кто знает? Может получиться настоящий шведский стол, — злорадствовал Человек из Стали.

При виде того, как вращается член Стального Короля, Чистотца осенило.

— Чтобы обмануть жену, пожалуй, понадобится кое-что получше.

— Заткнись!

— А вот если бы вы могли его контролировать. Если бы могли сами решать, когда он поднимется и как надолго, и вообще научились бы этому вращательному движению так, чтобы самую чуточку в нужный момент, могли бы стать весьма популярным.

— Что ты такое несешь?

В голове у Чистотца гудели голоса. Напевно переговаривались тетя Вивиан и дядя Уолдо, ласково, терпеливо — как говорят с маленькими детьми или животными… «МОЖЕМ МЫ ЕГО ПОЧИНИТЬ? ДА, МОЖЕМ!»

— Могу починить, — сказал Чистотец, и в голове у него возникла картинка…

Человек-тень у передатчика богом забытой радиостанции, вещающей из города-призрака. Спускаются сумерки, и подсвеченные буквы К Р М А вспыхивают ярко, как вывеска мексиканского ресторана, и мужской голос произносит: «А теперь посвящается…»

Голос потерялся за ветром, но песня звучала отчетливо.

— Я верну вам подобие мужественности и достоинства, — сказал Чистотец, — и гораздо за меньшее, чем запросил доктор Сколько-Дашь.

— Чушь! Как?

— Какая вам разница, если он заработает?

— Учитывая, сколько ты знаешь, я не могу позволить тебе тут ошиваться.

— Учитывая, сколько я знаю, ничто не заставит меня остаться. Вы дадите мне немного карманных денег, отмените заказ на почку и согласитесь никогда больше не пересаживать себе органы. Никогда.

— Но это значит…

— Смерть. Со временем. Как конец жизни, но не смерть стиля жизни.

— Но…

— Я не закончил. Вы сделаете все, что потребуется, чтобы финансировать Уилтону программу реабилитации, и будете поддерживать его, как бы тяжко ему ни пришлось. Далее вы отключите Эйнсли и устроите официальные поминки, которые раз и навсегда положат конец фарсу.

— Но…

— Я не закончил. Вы попросите прощения у Эрнста. Вы сделаете его и Уилтона своими наследниками, у вашей жены и так есть собственные деньги. Потом вы попытаетесь привести в порядок этот дом, чтобы вам было что оставить помимо мучительных воспоминаний.

— Слишком уж многого ты просишь, — уперся Человек из Стали.

— Все или ничего, — отозвался Чистотец.

— Знаешь, что я тебе скажу, — выдохнул Человек из Стали. — Превратим-ка мы это в состязание. Если победишь, будь по-твоему. Если проиграешь, сам пойдешь на запчасти.

— И что это за состязание? — поинтересовался Чистотец.

Стальной Король натянул высокие ботфорты и куртку из тюленя в роспуск, протянул Чистотцу доху и мокасины, а после вывел на балкон. На предутреннем холодке с реки поднималась стылая вонь сечуаньской стряпни с примесью аромата свиных ножек-барбекю, различные запахи сливались в странную симфонию — точно какофония звуков, какие выдувают из покрытых хлорвинилом труб поселенцы возле дамбы. Взгляд Чистотца скользнул по поместью. Под балконом между двух куп распускающих почки пирамидальных тополей лежала прогалина, заполненная рядами снеговиков, расставленных как шашки на гигантской доске. Солнце еще только позолотило край неба, и фигуры отбрасывали темно-синие тени.